Море в ладонях - [124]

— Попомни! — повторил многозначительно Игорь. — А впрочем, ты где сегодня ночуешь?

— В центральной гостинице. Утром уеду.

— Так это же здорово! Часиков в шесть к тебе загляну!

В седьмом часу в номер действительно постучали. Миша, не поднимаясь с постели, лишь отложив газеты, крикнул:

— Да, да! Открыто!

— Я не один, старик…

Миша вскочил, расправил одеяло, а когда обернулся, едва поверил глазам. С Игорем была девушка, которую видел в ресторане.

— Познакомься, Неля, — сказал девушке Игорь. — Это мой лучший друг, строитель грандиозного сооружения на Байнуре Миша Уваров. Парень что надо! За знакомство и выпить стаканчик сухого не грех.

Игорь поставил на стол бутылку с удлиненным горлышком, рядом положил пакет с конфетами. Стаканов набралось всего два. Но Игорь не растерялся. Бокал ему заменила крышка кувшина.

Неля была манекенщицей лучшего Дома моделей, и это ей нравилось. На нее навевали скуку разговоры о стройке, о газетных успехах Игоря. Скинув туфли, поджав под себя ноги, она уютно устроилась в кресле, мурлыкая что-то под нос, запивала конфеты маленькими глотками вина.

«Каждому свое», — решил Миша, стараясь не глядеть в сторону этой «смазливой уютной кошечки».

Игорь сходил в буфет за второй бутылкой вина. Пока его не было, перекинулись всего несколькими словами.

— Неплохо бы нашим девчатам показать лучшие модели сезона, — сказал Миша.

— По субботам мы демонстрируем их в центральном салоне на проспекте Гагарина.

— Я не о том, если бы к нам модельеры ваши сумели приехать…

— Приехать, конечно, можно. Но только дорого это вам обойдется… Дорога, гостиница, подготовка и оформление места. Каждый труд оплачивается…

«Деловая особа, ничего не упустит».

Мише пить не хотелось. К счастью, выручил Игорь:

— Понимаешь, старик, в «Экране» новый франко-итальянский фильм крутят. На восемь часов едва с рук билет урвал. — Он достал, повертел светло-зеленый билетик перед глазами. — Но ничего, пусть пропадает. С друзьями не каждый день вижусь!

— Хороший фильм? — спросил Миша, не понимая зачем, но понимая, что так надо сделать.

— А что, это идея, — подхватил Игорь. — Желаешь, старик, валяй! До Еловска такая картина не меньше чем через месяц дойдет. А с Нелей мы завтра вместе сходим… Вот только, — и Игорь озадаченно кивнул на бутылку с вином.

— Да нет, я вас не гоню, оставайтесь…

— А это зачем? — спросил в коридоре Игорь, увидев, что Миша взял и балетку.

— Да так. На обратном пути забегу в дежурный гастроном. Утром рано уеду. Буфет закрыт будет. Ты только ключ дежурной по этажу отдай.

— Старик, ты прелесть! — и Игорь обнял Мишу за плечи. — Салют!

— Салют, — повторил Миша.

В вестибюле он разорвал билет на мелкие части и выбросил в урну. До Еловска на поезде сегодня уже не доедет, но до Бадана, где останавливаются все пассажирские поезда, доберется. Полсотни километров можно проехать и на попутной машине.

36

Орудийным залпом разнесся грохот и отозвался многократным эхом в хребтах и долинах. Невидимым лезвием Байнур вспорол над собой ледяную броню на десятки километров.

Но если бы только это!

Вслед за первым толчком земля задрожала мелко, противно. С гольцов сорвалась лавина снега и, сокрушая все на пути, устремилась в Кабанье ущелье. Белка, вылетев из дупла, метнулась к вершине мохнатого кедра и трепетно замерла там. Зычно рявкнул в берлоге матерый медведь.

В Бирюсинске и Солнечногорске, в Еловске, в Бадане, на огромной территории Подлеморья в этот ночной час зажигались в окнах огни. Второй толчок оказался сильнее первого. В помещениях заходила по полу мебель, закачались люстры и абажуры, зазвенела в буфетах посуда.

— Что за дурацкие шуточки, — проворчал спросонья Мокеев, очнулся и онемел.

Ему снилась голубая красавица «Волга». Приобрел он ее неделю назад. Собирался со дня на день отправить семье в Москву. Там по-прежнему жила жена, сын и дочь. Сын получил водительские права. Теперь, в самый разгар фруктового сезона, покатят они всей семьей на Кавказ, к Черному морю…

Мокеев гладил обтянутые гобеленом сидения, откидывал переднюю спинку, и получалось чудесное ложе для отдыха. Он прилег и закрыл глаза, предался доброму настроению, и тут затрясли его «Волгу» так, что он вскочил…

Черт побери, что такое?!

Нет, никто даже пальцем не тронул его машину, и он находился не в институтском гараже, а сидел на кровати… Дрожали стены и потолок, пол и мебель. В ванне загрохотало, сорвалась полка с пустыми стеклянными банками и бутылками…

Позабыв сунуть ноги в шлепанцы, он включил большой свет, прошел в коридор, накинул на плечи пальто, натянул на голые ноги меховые ботинки.

На лестничной площадке соседи захлопали дверями. Все заговорили о землетрясении. Мужчины негромко и озабоченно, женщины с плохо скрытой тревогой.

Дверь была тонкой, филенчатой, Мокеев прекрасно слышал каждое слово. И, видимо потому, что разделял тревогу этих людей, вдруг вспомнил чей-то совет: держаться поближе к оконным проемам. Перекрытия могут рухнуть, а стены устоят. Он предпочел бы выйти на лестничную площадку, но знал соседей не всех и то только в лица. К ним не ходил. Отвадил и от себя — за мелкое любопытство. Не тот интеллект, не та категория… Знают, конечно, его по статьям в газетах, и без того слишком много знают… Появись на площадке — завтра же высмеют…