Море согласия - [42]
У Шефи замер дух. Тяжело вздохнув, он пожевал губами, и велел пригласить приехавших. Сам тотчас сел в низкое кресло и подобрал под себя ноги. Вскоре вошла женщина — высокая, с откинутой чадрой. Министр узнал ее — Шереф-Нисе-ханум.
— Подойдите, подойдите, госпожа, — вежливо произ нес он и мучительно улыбнулся.
Женщина упала на колени, приникла холодными губами к сухим старческим пальцам министра. Из ее уст вырвались всхлипывания.
— Ханум, что с вами? Ханум, пожалуйста, успокойтесь,— растерялся Садр-азам.— Прошу вас... умоляю, ханум...
Женщина села напротив, в кресло, вытирая платочком слезы. Маленькая длиннохвостая обезьянка — подарок английского посла Малькольма — подошла к Шереф-Нисе-ханум сзади и занялась ее длинной черной косой...
— Перестаньте, госпожа, — просительно произнес Шефи и махнул рукавом на мартышку.
Женщина оглянулась. Увидев обезьянку она вздрогнула и сразу приобрела деловой вид.
— Позор, какого мне не вынести, ваше высочество, — произнесла она с горечью. — Никогда еще не было, чтобы так жестоко обходились с ханами. Сначала я думала, что счастье мое, Иемаил... — Шереф-Нисе-ханум опять пустила слезу. Шефи заерзал в кресле и болезненно поморщился. Женщина вовремя смекнув, что беседа вовсе может не состоиться, заговорила торопливо:— Не обращайте внимания, ваше высочество, но этот свиноед, Ярмол-паша, при,-нес мне неизлечимое горе. Сначала я думала, Исмаил-хан умер по воле аллаха и написала русскому генералу, чтобы посадил на престол в Нухе моего другого сына, Беюка. Ярмол-паша не захотел слушать меня. Он объявил народу, что наследника у Шекинского хана нет и приказал сделать из ханства русский вилайет...
— Значит, во дворце хана сидят теперь русские? — испуганно насторожился Шефи.
— Да, ваше высочество... Сын мой отравлен...
— Знает ли об этом его величество шах-ин-шах? — спросил Садр-азам, встал с кресла и прошелся по комнате.
— Мы только что вылезли из фаэтонов, ваше высочество... Мы так устали в пути...
— Чакэр! — крикнул сипло министр. Дверь отворилась и на пороге предстал домашний слуга. — Прикажи дворецкому, чтобы разместил Шереф-Нисе-ханум и ее людей...
— Будет выполнено, ваше высочество, — мгновенно отозвался слуга и, помешкав, сообщил: — Позвольте напомнить, ваше высочество... На шесть часов вы назначили при ем русских послов. Они ждут в приемной...
Шефи остановился. Задумался. Первой мыслью министра было — принять русских послов и потребовать объяснения за столь узурпаторские действия Ермолова. Однако тотчас Садр-азам раздумал. Решил сегодня же встретиться с шахом и доложить обо всем...
— Скажи послам, что Садр-азам принять их не может. Я болен. Пусть придут в это время, завтра, — бросил Шефи и повернулся к гостье. — Прошу вас, госпожа, пройдемте в гостиную... Я сделаю все, чтобы уютно жилось вам и вашему семейству здесь...
Шереф-Нисе-ханум в сопровождении министра вышла из комнаты.
ТРЕВОГА
Южная султанейская ночь медленно опускалась на си реневые хребты гор. Лучи вечернего солнца долго лежали на вершинах и еще дольше горело зарево. Но вот замельтешили сумерки. С наступлением темноты сразу умолк городской шум. Мерзкий, могильно-холодный слушок за день распространился по Султаниэ и погасил людское веселье. В городе правоверные шииты готовились к завтрашнему тазиэ (Тазиэ — оплакивание). Шах велел оплакать преданного ему Исмаила и проводить его родственников на поломничество в Кербелу. Слухи об умерщвлении хана, о возможной войне с уруса ми бродили по Султаниэ. Беспокойство перенеслось и в лагерь на холмы. С вечера в шатрах шах-заде и посольств только и говорили об этом...
Русский посол Симон Мазарович распорядился усилить у палаток караул. Казаки со штуцерами стояли начеку. По дороге мимо лагеря то и дело скакали отряды всадников. Это настораживало. Мазарович время от времени выходил наружу, прислушивался к топоту и людским голосам. Возвратившись, продолжал начатый разговор с Грибоедовым. Оба терялись в догадках — что могло случиться там, за Араксом.
Александр Сергеевич в черном плаще, скрестив на груди руки, стоял перед столом, говорил со скептической усмешкой:
— Впрочем, мне всегда казалось и я неоднократно высказывался, что Алексей Петрович — не что иное как Сфинкс нашего времени. Не зря, когда мы покидали Тифлис, я предупредил его: «Не пожертвуйте нами, ваше превосходительство, если вдруг начнете войну с Персией!» Он назвал мою мысль странной, но кажется я был прав. Похоже на то, что быть войне...
— Я бы мог не внять вашим доводам, Александр Сереевич, — соглашался Мазарович, — если б Шефи сегодня принял нас. Отказ в приеме более всего подтверждает столкновение на русско-персидской границе. Боюсь, что наши ребования о новой пограничной полосе звучат ныне не более как насмешка над шахом. Я думаю, завтра не настаивать на наших требованиях. Надо прямо спросить — что происходит и добиться, чтобы Фетх-Али-шах предоставил нам право свободного выезда...
Грибоедов вздохнул, подошел к лампадке. Прибавив огонь, сказал в раздумье:
— Я все-таки считаю — надо до конца осуществлять амеченное предписание. Никаких уступок! Честное выполнение обязанностей — превыше всего!..
В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.Роман написан на основе подлинных событий.
Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.
Смех и добрую улыбку вызывают у читателей рассказы и анекдоты известных туркменских писателей А. Каушутова, А. Дурдыева, Н. Помма, А. Копекмергена, А. Хаидова, К. Тангрыкулиева и др. В предлагаемой книге вобраны наиболее интересные произведения сатиры и юмора.
Валентин Федорович Рыбин лауреат Государственной премий ТССР им. Махтумкули. В настоящую книгу вошли повесть «Царство Доврана» и рассказы «Берёг загадок», «Член кооператива», «Джучи», «Сотый архар».
В романе лауреата Государственной премии Туркменистана им. Махтумкули, автора ряда исторических романов («Море согласия», «Государи и кочевники», «Перелом», «Огненная арена», «Разбег» и др.) вскрывается исторический пласт в жизни Закаспийского края 1912-1925 гг.Основной мотив произведения - сближение туркменских дехкан и русских рабочих, их совместное участие в свержении царской власти и провозглашении Туркменской Советской Социалистической Республики.Рецензент: доктор исторических наук А. А. Росляков.
Роман «Огненная арена» продолжает историческую тему в произведениях лауреата Государственной премии Туркменской ССР им. Махтумкули Валентина Рыбина. В нем раскрывается зарождение и становление социал-демократической партии в Туркменистане, приход в партию национальных кадров.Роман создан на основе архивных документов и устных преданий о том беспокойном и грозном времени, которое разбудило туркменский народ, призвало к борьбе за свободу.
Роман Дмитрия Конаныхина «Деды и прадеды» открывает цикл книг о «крови, поте и слезах», надеждах, тяжёлом труде и счастье простых людей. Федеральная Горьковская литературная премия в номинации «Русская жизнь» за связь поколений и развитие традиций русского эпического романа (2016 г.)
Роман «Испорченная кровь» — третья часть эпопеи Владимира Неффа об исторических судьбах чешской буржуазии. В романе, время действия которого датируется 1880–1890 годами, писатель подводит некоторые итоги пройденного его героями пути. Так, гибнет Недобыл — наиболее яркий представитель некогда могущественной чешской буржуазии. Переживает агонию и когда-то процветавшая фирма коммерсанта Борна. Кончает самоубийством старший сын этого видного «патриота» — Миша, ставший полицейским доносчиком и шпионом; в семье Борна, так же как и в семье Недобыла, ощутимо дает себя знать распад, вырождение.
Роман «Апельсин потерянного солнца» известного прозаика и профессионального журналиста Ашота Бегларяна не только о Великой Отечественной войне, в которой участвовал и, увы, пропал без вести дед автора по отцовской линии Сантур Джалалович Бегларян. Сам автор пережил три войны, развязанные в конце 20-го и начале 21-го веков против его родины — Нагорного Карабаха, борющегося за своё достойное место под солнцем. Ашот Бегларян с глубокой философичностью и тонким психологизмом размышляет над проблемами войны и мира в планетарном масштабе и, в частности, в неспокойном закавказском регионе.
Сюжетная линия романа «Гамлет XVIII века» развивается вокруг таинственной смерти князя Радовича. Сын князя Денис, повзрослев, заподозрил, что соучастниками в убийстве отца могли быть мать и ее любовник, Действие развивается во времена правления Павла I, который увидел в молодом князе честную, благородную душу, поддержал его и взял на придворную службу.Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
В 1977 году вышел в свет роман Льва Дугина «Лицей», в котором писатель воссоздал образ А. С. Пушкина в последний год его лицейской жизни. Роман «Северная столица» служит непосредственным продолжением «Лицея». Действие новой книги происходит в 1817 – 1820 годах, вплоть до южной ссылки поэта. Пушкин предстает перед нами в окружении многочисленных друзей, в круговороте общественной жизни России начала 20-х годов XIX века, в преддверии движения декабристов.