Море - [6]

— Слушай, Геза, давай выпьем по кружке пива.

— У меня нет ни гроша.

— Я заплачу.

— Я не хочу, чтобы за меня кто-то платил.

— Глупый ты. Ведь сколько лет подряд ты вдалбливал мне в голову устройство машин.

— За это ты уже заплатил.

— Ты любишь только чистые сделки?

— Исключительно.

— Тогда тебе придется подохнуть с голоду.

— Не думаю, — ответил Геза Ремер.

Хофхаузер пожал плечами:

— Тебе лучше знать, старина. А если я одолжу тебе филлеров двадцать?

— На каких процентах?

Хофхаузер засмеялся.

— Ты неподражаем. Десять процентов в месяц.

— То есть сто двадцать процентов в год. Вот это неплохой ростовщик! Ну, да ладно, ты мне нравишься. Если когда-нибудь у меня будет свой завод, я возьму тебя в компаньоны. Давай свои двадцать филлеров, и присядем. Я беру их в долг на год.

— На сколько угодно.

На углу площади Октогон они зашли в открытое кафе и сели за столик. Ремер царапал ногтем яркую клетчатую скатерть.

— Послушай, Андриш, я открою тебе свой стратегический план, пускай это будет гарантией в отношении твоего кредита. В этом году я женюсь.

— Вот так новость! Неужто так приспичило? Поверь мне, семейная жизнь не так сладка, как кажется.

— Сейчас за меня хорошо заплатят, — ответил Ремер и нервно засмеялся. — Если поголодаю еще пять лет, за меня никто не даст и ломаного гроша.

— На ком же ты собираешься жениться?

— А черт его знает. На ком угодно, только бы с деньгами.

Андриш Хофхаузер был поражен. Он с недоумением посмотрел на своего коллегу, на самого талантливого, самого красивого, самого интеллигентного инженера-механика из всего их курса. Ремер был стройный кареглазый мужчина, с жесткими волосами, высоким выпуклым лбом, с энергичными быстрыми движениями.

— Ты только послушай, Андриш. Прошло два года, как я стал инженером. Работы, по сути дела, никакой. Расчищать снег не хочу, вешаться тоже не намерен. Отец мой умер, мать торгует молоком на рынке. Она не только не в состоянии помогать мне, но еще от меня требует денег. Это одна сторона. Если же я женюсь на богатой невесте, то построю завод. Но это тоже не главное, есть у меня патент на одну отливку, над которой я работал всего полгода, пока служил у Хоффера… Как только обзаведусь собственным заводом, я испытаю свое изобретение. Буду отливать листы четырехмиллиметровой толщины… Словом, необходимо сто тысяч пенге. Напрасно ты смеешься.

Однако Хофхаузен не смеялся. Он в раздумье пил пиво мелкими глотками, как бы цедя его сквозь зубы, — теплое пиво казалось вкуснее.

— Послушай, что я тебе скажу, Ремер. Ты серьезно задумал жениться?

— Я не привык шутить.

— Нет, но я… я так поражен… словом, если ты задумал серьезно, у меня есть для тебя подходящая невеста.

— А деньги есть у нее?

— Ого!

— Откуда ты ее знаешь?

— Она моя сестра.

Ремер оторопел.

— А она пойдет за меня?

— Пожалуй… возможно… Приходи сегодня часа в четыре к моему папаше. Я поговорю со стариком. Он непременно тебя примет.

Они заплатили за пиво и расстались на площади Октогон. Входя в метро, Хофхаузер помахал Ремеру рукой. Ремер оперся спиной о фонарный столб и захохотал. Слыхано ли? Тут же предложить свою родную сестру. Уж, наверное, красавица! Какая-нибудь горбунья и лет на десять старше… Но, будь она хоть последним уродом… не имеет значения… Он обзаведется собственной машиной, будет содержать любовницу, иметь квартиру в Фашоре, виллу, наверху — рабочий кабинет, уставленный мебелью из махагони[3] работы самого лучшего краснодеревщика. Он станет главным инженером, директором… Ей-богу, женится, женится, если отдадут за него…

В четыре часа пополудни Андриш Хофхаузер старший пригласил к себе инженера Гезу Ремера. Он принял его в своем кабинете, угостил коньяком, черным кофе, предоставив молодому человеку возможность украдкой осмотреться, прикинуть стоимость массивного письменного стола, огромного, на весь пол, персидского ковра, ваз баккара, картин и книжных полок. О деле заговорил лишь тогда, когда заметил, что взгляд молодого человека прикован к несгораемому шкафу.

— Стало быть, вы собираетесь основать завод?

«Точь-в-точь таким же будет и Андриш в старости, — подумал Ремер. — Полысеет, станет чопорным. Только у Андриша нет бородавки на носу… Может быть, она еще вырастет?»

Он посмотрел своему будущему тестю прямо в глаза.

— Да, собираюсь.

— Ну что ж… — в раздумье проговорил старик, глядя на кофейную чашечку.

Отправляясь сюда, Ремер всю дорогу думал, что неплохо было бы солгать, будто он видел девушку и влюбился в нее. Подобрал даже подходящие к случаю выражения. «Андриш меня хорошо знает, вы можете спокойно выдать за меня свою дочь. Я здоров, трудолюбив, два года, как стал инженером, и могу содержать жену». Глупости. Подобные разговоры здесь неуместны.

— Ну что ж, — повторил еще раз старик. — Расскажите, как вы представляете себе завод.

К вечеру перед глазами Ремера комната пошла кругом. Старик насел на него, заставляя делать расчеты, выкладки, составлять чертежи. «Он может принудить меня выдать весь проект, а потом выгонит вон», — подумал Ремер и продолжал потеть. «Потеть», разумеется, надо понимать в переносном смысле; комната охлаждалась двумя огромными вентиляторами; Хофхаузер велел принести холодного лимонаду и мороженого, а к вечеру они пили вермут со льдом. «Очевидно, девица ко всему прочему еще и глухая, но, если выдадут за меня, женюсь».