Море дышит велико - [53]

Утром здесь появился Патрик Доэрти, который пришел со свитой и держался так, будто у него был нескромный чин, соответствующий нашему капитан-лейтенанту, а куда выше.

— Класс выглядит прекрасно, Грум, — похвалил он петти-офисера, и тот расцвел:

— Мы постарались, сэр.

Затем гость дружески хлопнул Максима по спине:

— Мы хотим кое-что вам предложить. Не возражаете, если я сам буду играть за командира сабмарины? Прошу вас, задайте мне перцу.

Сопровождающие отреагировали на шутку бурным восторгом и тотчас стали биться об заклад, как на скачках. Впрочем, не Максим был у этих заядлых игроков в фаворитах. Мальчишка-энсайн, то есть младший лейтенант, скрываясь последним в дверях агрегатной, иронически выразил наилучшие пожелания. Рудых окончательно понял, что результат состязания им предрешен.

— Ну, «сэр Захар», теперь держись. На нас глядит не только вся Европа!

Дело заключалось даже не в том, что лейтнант-коммандер по должности хорошо знал аппаратуру и возможности тренажера. По его почерку сразу почувствовался азартный боец с волевой, опытной рукой. Рекордер на мостике у Максима рисовал коричневыми штрихами на йодистой бумаге метки дистанции до цели, позволяющие определить относительную скорость сближения. Тетехин, улавливая цель ультразвуковым лучом, докладывал о поворотах и вдруг потерял контакт с целью. Доэрти был представителем иной школы и маневрировал неожиданно, потому первая атака сорвалась.

Тетехин вновь начал поиск пятиградусным шагом с кормы в нос. В учебных целях контакт восстанавливается быстро, но теперь Максим знал, что надо предугадать не столько маневр, сколько замысел своего соперника. Азартный игрок обязательно клюнет на «поддавки». Изобразив метания, убедив его в полной растерянности, Рудых улучил момент и вцепился по-бульдожьи. Оставались секунды до «сбрасывания» глубинных бомб, как петти-офисер вскричал:

— Теряем контакт, сэр!

Лью Грум, оказывается, «болел» не за своих, и его отчаяние было понятно без перевода.

— Ни фига! — засмеялся Максим и, накинув угол упреждения, нажал ревун.

Кальку, снятую с планшета, рассматривали сообща. Доэрти, смеясь, показывал на поворот цели, который смутил Рудых на первом этапе. Что же касается итогов, то чистого накрытия подводной лодки калька не зафиксировала, но близкие взрывы могли причинить ей тяжелую контузию.

— Фифти-фифти. Не так ли, сэр? — сказал лейтенант-коммандер и тут же отчитал Лью Грума за отказавший рекордер.

Петти-офисер вроде бы удивился, но, послушно вскрыв металлический кожух под мостиком, приступил к поискам неисправности. Пока он возился с выдвижными панелями аппаратуры, Патрик Доэрти говорил о том, что такие вот непредвиденные случайности чаще всего становятся на пути к верному успеху. Он сожалеет, тем паче что здесь, на тренажере, совсем уж непростительно нарушение технических стандартов.

— Сонар в полном порядке, сэр, — возразил Грум, высунувшись из-под мостика, но был тут же оглушен мощным ударом по металлическому кожуху. Он отпрянул от неожиданности, а юный энсайн захохотал, горделиво оглядываясь и как бы приглашая остальных оценить его остроумную шутку. Американцы охотно засмеялись. Старший лейтенант Рудых никак не реагировал, а Захар Тетехин дружески похлопал Грума по плечу и, взглянув на энсайна, пробурчал:

— Тебя бы вота так хлопнуть, чтобы башка проветрилась…

Лейтнант-коммандер, нахмурившись, приказал ещё раз проверить блоки.

— Стоит ли, сэр? — возразил Максим. — Не стандарты в конечном счете определяют успех. Бой чаще проигрывает тот, кто первым испугался, а схватку нервов здесь имитировать нельзя.

— Ноу фьига, — лукаво ответил тот. — Не так ли, сэр?

Шутка вновь была встречена смехом, но Максим не смутился.

— Ваши стандарты, вероятно, допускают подслушивание под сурдинку, но ожидаемых преимуществ это не принесло.

— Вот из ит «под сьюрдинку»? — удивился Патрик Доэрти. Напрямую спросил, без помощи переводчика.

— Контрабандой. В нарушение правил игры. Ду ю андерстенд?

Собеседник бесспорно понял. Теперь Рудых уже в этом не сомневался. Поначалу он ничего не имел против предложенной ничьей, но, разозлившись, пошел с козыря, предложив снять с кальки скорость субмарины на последнем участке пути.

— Сами видите, скорость в два раза выше возможностей всех известных подводных лодок. Ваш рекордер на такие параметры, естественно, не рассчитан. Вот его и зашкалило…

Из соображений дипломатических Максиму лучше было бы промолчать. Схема маневрирования показывала, что только фантастически неправдоподобный рывок «цели» вывел её из-под бомбового удара. Следовательно, о «фифти-фифти» уже не могло быть и речи. Не стоило Максиму настаивать на истине, которая решительно всё осложнила. Петти-офисера Лью Грума уже на следующий день сменил веррент-офисер, сверхсрочник, чином вроде младшего мичмана…

Поединок старшего лейтенанта Рудых с офицером учебного центра, ошеломив кое-кого непредвиденностью результатов, всех остальных заставил задуматься. По-разному люди воспринимают такие события. Иногда наблюдается убыль доброжелательности, и тогда неожиданный успех старого друга выглядит особенно непростительным. Василий Выра был не из таких. По его мнению, схватка была настоящей. Правда, без крови, но есть ли разница, коли на кон поставлены честь флага и национальный престиж. Итог тоже сомнений не вызывал, хотя требовалось ещё разобраться в степени его закономерности. Патрик Доэрти по опыту и служебному положению инструктора учебного центра заведомо обладал рядом существенных преимуществ. Шансов одолеть его было куда меньше половины. Как же мог Максим Рудых принять такой вызов? Причем решиться на поединок без согласования с начальством. Это наводило на мысль об авантюризме. Хотя, с другой стороны, война без дерзости не бывает. Максим рисковал, но прежде всего он взял на себя всю меру ответственности. Ежели так, то друг и приятель, которого Выра, казалось бы, знал как облупленного, уже перестал чувствовать себя только исполнителем. Откуда что взялось?