Моральные основы отсталого общества - [16]

Те из работников, у кого, как у Прато, есть участок земли, при необходимости могут срубить дубы или, в самом крайнем случае, продать землю. Прато рубить свои несколько деревьев не готов: ветвями он топит очаг, листьями и желудями кормит скотину. Кроме того, он считает – по всей видимости, справедливо, – что без деревьев почва станет суше и от этого усилится эрозия.

Готовности коммерсантов помогать крестьянским семьям, разумеется, существует предел. За этим пределом крестьянам не приходится рассчитывать ни на коммуну (она, как уже было сказано, предоставляет только медицинскую помощь и бесплатные лекарства, если речь идет о жизни и смерти), ни на церковь. Попавшей в беду семье остается надеяться только на родственников, друзей и соседей. Но те сами бедны, и к тому же обычай не требует от них брать на себя ответственность за благосостояние других. Соответственно, уровень жизни семьи, вынужденной полагаться на подаяния, снижается так, что дальше некуда. Тем не менее с голоду никто не умирает – если под «голодной смертью» понимать смерть, непосредственной, а не косвенной причиной которой является недостаток пищи. Когда же случается неурожай, голод может стать массовым, если вовремя не подоспеет помощь со стороны.

Многие ремесленники живут ничуть не лучше, чем Прато. При этом структура потребления более преуспевающих ремесленников и коммерсантов, а также служащих, специалистов и землевладельцев, отличается от структуры потребления крестьянских семей скорее количественно, а не качественно. Дома обеспеченных жителей Монтеграно больше, с лакированными одностворчатыми дверями (в крестьянских домах двери крашеные и двустворчатые, причем каждая створка состоит из двух частей – верхнюю половину можно открыть, не впуская при этом внутрь скотину), но построены и меблированы более или менее так же, как крестьянские, с которыми они стоят вперемешку по всему городку. С недавних пор зажиточные горожане (как и некоторые из далеко не зажиточных крестьян) устанавливают двухкомфорочные плиты, работающие на сжиженном баллонном газе, но пищу все равно готовят в основном на очаге. Во всех зажиточных домах есть электричество, в трех из четырех – водопровод, в большинстве – туалет. В редких случаях в доме имеется ванна, радиоприемник, холодильник и горячая вода.

Крестьяне и ремесленники знают, что на севере Италии заработки гораздо выше. Но мало у кого из них есть хотя бы малейший шанс туда попасть. На вопрос, почему он с семьей не перебрался на север, Прато ответил, что ему ни разу не повезло получить «вызов», то есть приглашение на работу. По закону, принятому при фашистах, деревенскому жителю, не имеющему профессии или независимых средств существования, запрещено уезжать в город на поиски работы, а городским работодателям запрещено предлагать крестьянину место без разрешения властей его родной провинции[26]. Поскольку о том, что где-то на свете живет такой Прато, не подозревает ни один из потенциальных северных работодателей, он вряд ли получит «вызов», даже если чиновники из Потенцы не станут против этого возражать. Если он в нарушение закона отправится на север искать работу, карабинеры там его рано или поздно отыщут и отошлют обратно домой.

Если бы они могли, жители Монтеграно дружно эмигрировали бы в США. Но, как им хорошо известно, без «вызова» от американских родственников невозможно попасть даже в очередь на получение визы; тем временем, по причинам, о которых будет сказано дальше, перебравшиеся в Америку теряют интерес к оставшейся в Италии родне. Эмигрировать в Аргентину проще, но, как принято считать, жизнь там не намного лучше, чем на юге Италии. Про Австралию, куда тоже, в принципе, можно уехать, в Монтеграно почти ничего не знают. Хотя эмиграции, в отличие от миграции на север, итальянское правительство не препятствует, крестьянам просто неоткуда получить достоверные сведения об имеющихся у них возможностях.

* * *

Привычки потребления у жителей Монтеграно очень быстро меняются. Эти перемены служат отражением других, не лежащих на поверхности, но при этом фундаментальных.

Двадцать лет назад все крестьянские женщины носили блузку и юбку. Сейчас так одеваются только старухи. Женщины помоложе носят подержанные ситцевые платья из Америки. Раньше женщины ходили почти исключительно в черном: умирали в Монтеграно часто, а траур длился десять лет. В наши дни, благодаря антибиотикам, смерти стали реже, а люди постепенно пришли к мнению, что для траура вполне достаточно года или двух.

Некоторые крестьянские девушки делают перманентную завивку. Бывает, что жених дарит ее на свадьбу невесте. Двадцать лет назад крестьяне ходили в основном босиком. Сейчас они носят башмаки. Раньше мужчины надевали только штаны и куртку; теперь почти все носят белье, а у многих есть даже носки и носовой платок. В прошлом только у редких зажиточных крестьян имелся выходной костюм, причем брюки и пиджак были обычно от разных пар. Теперь костюм есть у большинства крестьян, и некоторых при этом, когда они в праздник прогуливаются по пьяцце, трудно отличить от представителей высшего класса.