Мораль в GQ - [19]
Хотя, конечно, идущие вослед сочтут циничными и их.
Когда Юру Шатунова, звезду «Ласкового мая», по НТВ корреспондентка Парфенова назвала в очередной раз «целлулоидным пупсом», мой 20-летний ребенок закричал чуть не в слезах:
- Зачем они над ним издеваются, ведь все, что он пел, было так трогательно!
Я стоял рядом и чувствовал себя в грязи по макушку.
3. Активы, пассивы, баланс
Выпишу спокойно advantages disadvantages поколения ’30.
В преимуществах, во-первых - образование. С некоторой поправкой на отмазу от армии, тридцатилетние являются первым поколением, десакрализировавшим образование, начав относиться к нему как к инструменту для зарабатывания денег и обустройства жизни. Не хватает одного инструмента - приобретай дополнительный. Не спасают дополнительные - значит, сам дурак.
Второе - появление системы моральных принципов и, соответственно, поощрений и запретов, но только уже не всеобщих, а принятых внутри своего круга. Это защищает круг и определяет его вкус жизни: возводит стену против невыносимого холода бытия. Такая моральная инфраструктура.
Но самое главное преимущество - это незамазанность, неучастие в том переделе, который до этого шел в стране. 30-летние - первые чистенькие по отношению к социальным процессам люди. Это не их заслуга, не их добродетель, просто такое шоссе. Но - такое. Ура. После чистильщиков приходят чистильщики чистильщиков, а далее открытый доступ. На фоне разговоров, идущих в России с лета 2003-го, 30-летним надо молиться на то, чтобы Путин и впрямь оказался Пиночетом, пересажал олигархов и развернул новый передел собственности: чем кровавее, тем лучше. Ибо это будет кровь не 30-летних, а всего лишь их отцов да старших братьев, да и лить ее будут не 30-летние; ну да, известной частью чистоты придется поступиться, но тут уж или-или, платой смена типа цинизма, но там подрастут свои детки, плюс-минус двадцать лет - какая на фиг истории разница?
В главных минусах поколения - вся та же незамазанность. То есть все высоты застолблены чужими, теми, кто старше, и скинуть с этой горы их будет куда как сложнее, чем нынешним пятидесятилетним 15 лет назад. Это тогда молодые входили в страну, как входят в брошенные города: рынок - на нуле, конкуренция - на нуле, коммунисты - бежали. Тогда любой небрезгливый мог за пару лет превратиться в Креза, а брезгливый - выскочить в небедную жизнь из нищеты. 30-летним в этом смысле больше всего следует бояться, чтобы Путин, покончив с несвоими, поставил своих. Эти власть до смерти не отдадут, а когда отдадут, нынешним 30-летним будет под шестьдесят. Хотя в старость они сойдут с чистой совестью.
4. Накануне (Дым, Рудин…)
Возрастное разрушение организма - важнейший инструмент на пути признания смерти, принятия ее в смысле избавления от текущих труб, крыш и затопленных подвалов собственного тела.
Типа, на снос.
Вот почему люди так яростно апологетируют свой возраст и свое поколение: проявляют витальность.
Но, вопреки известному «времена не выбирают, в них живут и умирают», время (как отрезок шоссе) и поколение (как эстетизм и стиль) вполне можно выбрать.
Исторически время в Петербурге задерживается на 5 лет по сравнению с Москвой: можно, коли что не складывается, уехать туда, зарыться вглубь музейно-библиотечных складок еще лет на минус 15, работать на пристойный западный фонд.
Исторически время в Лондоне лет на 10 впереди Москвы: можно и в Лондон, где «порше» на улицах так же естествен, как у нас - подержанный «гольф», а наших, кстати, проживает уже 100 тысяч человек.
Я понимаю 50-летних, принимаю 40-летних и симпатизирую 30-летним.
Хотя, пожалуй, сбросил бы десять, а еще лучше - двадцать лет.
Россия-2004
После ельцинских времен - забыли? - когда чуть не каждый понедельник просыпался в другой стране, Россия снова изменится.
В январе уйдет в отставку правительство. Уйдут все прежние питерские - Кудрин, Греф, Южанов; уйдет Касьянов; придут те, для кого личное знакомство и личная преданность Путину - основной капитал. Не считая погон, разумеется. Новый расклад примерно таков: премьер-министр - Миллер. Или он - министр финансов. Кожин - министр юстиции. Иванов и так уже министр обороны, а Грызлов - внутренних дел. Ну, поскольку с внутренними делами все как-то не очень, к концу года Грызлов может стать министром труда и социальной защиты. Или - культуры. Разницы не будет никакой.
Чтение снова станет крайне популярным занятием нового русского класса. Ну, сначала прикола ради кинутся перечитывать Булгакова - «Это они нас арестовывать идут» - а перечитав, вспомнят почти забытое, детское, или даже никогда не знаваемое: книга есть уход в иную реальность. Абсолютно защищенную. Книжные магазины в 2004-м в городах с большой концентрацией денег будут расти, конкурентно пожирая, условно говоря, мебельные салоны.
Будет возбуждено несколько уголовных дел против журналистов, которые публично предложат правителям России у них отсосать. (Последний раз столь радикален был Есенин, писавший в «Сорокоусте»: «Вам, любители песенных блох, // Не хотите ль отсосать у мерина»). Широкая публика «вседозволенность вместо свободы слова», понятное дело, осудит. Козлы: на самом деле в российской прессе будет создан прецедент оценки политиков по законам толпы. А российские политики эстетически встанут рядом с британскими, которые уже привыкли, что родная пресса может их оценить как ass tonguing или rat fucking.
Дмитрий Губин – журналист, колумнист, теле– и радиоведущий, блогер, публицист, а по мнению некоторых, и скандалист, поскольку чего-чего, а ехидства ему хватает. Работал в «Огоньке» легендарных перестроечных лет; ругался с Собчаком в телеэфире; интервьюировал Горбачева, Зюганова, Явлинского, Жириновского; был главредом глянцевых журналов; вел телешоу с Дибровым; после гневных филиппик в радиоэфире запрещался на всех федеральных теле– и радиоканалах и все время писал (и сейчас пишет) очерки о том, что составляет основу русской жизни, – о том, как бодаются люди со своим же собственным государством.В книгу «Налог на Родину» вошли тексты, опубликованные с 2008-го по 2011 год в журнале «Огонек».
«…Если первый том этой книги – «По России» – откровенно рассчитан четыре вполне определенные категории читателей (чувствительные к описанию своих регионов немосквичи; журналисты; исследователи современной России; мои поклонники), то этот том я готов выпустить в люди вообще.Потому что всегда есть люди, которым интересно, что пишет о стране, в которую они собираются, или в которой побывали (или в которой подзадержались – порою на всю жизнь), профессиональный журналист.В этом томе собраны мои заметки о некоторых проблемах – начиная с прав супругов в гражданских браках и заканчивая законностью употребления галлюциногенных грибов, – которые решаются вне России, но на которые я смотрю применительно к России.Больше всего текстов в этой книге имеет отношение к Великобритании (какое-то время я жил и работал в Лондоне на BBC World Service), однако своя доля внимания уделена Белоруссии, Бельгии, Германии, Испании, Италии, Кипру, Китаю, Нидерландам, Норвегии, ОАЭ, США, Украине, Финляндии, Франции, Швеции…».
Обозреватель «Огонька» Дмитрий Губин, ехидно фиксирующий, как Россия превращается в страну вотчинной автократии, зафиксировал сначала в своих текстах редакторские замены имени «Владимир Путин» на слово «государство», затем отказ публиковать тексты даже с «государством», а затем и предложение уволиться из журнала. Уволившись, он восстановил и собрал вместе сокращенные, измененные и отклоненные тексты, подведя черту и дав соответствующее название книге.
Эта книга – социальный травелог, то есть попытка описать и объяснить то, что русскому путешественнику кажется непривычным, странным. Почему во Владивостоке не ценят советскую историю? Почему в Лондоне (да, в Лондоне, а не в Амстердаме!) на улицах еще недавно легально продавали наркотики? Почему в Мадриде и Петербурге есть круглосуточная movida, толпа и гульба, а в Москве – нет? Отчего бургомистр Дюссельдорфа не может жить в собственной резиденции? Почему в Таиланде трансвеститы – лучшие друзья детей? Чем, кроме разведения павлинов, занимается российский посол на Украине? И так – о 20 странах и 20 городах в описаниях журналиста, которого в России часто называют «скандальным», хотя скандальность Дмитрия Губина, по его словам, сводится к тому, что он «упорядочивает хаос до уровня смыслов, несмотря на то, что смыслы часто изобличают наготу королей».
«Жанра „малой формы” в отечественной журналистике до XXI века не было. Писали много, изобильно, сытно – все как Дмитрий Быков. А уж если бы кто рассказал о публицистических перспективах твиттера – померли со смеху.Малая форма сложна не потому, что нужно небольшим количеством слов описать нечто сложное, а потому, что метод простой экономии тут не годится. Ну, опишите кратко что-нибудь большое – например, любовь, Россию или слона.Необходимы другие приемы…».
«Бумажное радио» – новая книжка коротких провокационных эссе журналиста Дмитрия Губина: того самого, ценимого Дмитрием Быковым, ведшего с Дмитрием Дибровым программу «Временно доступен», устроившего в прямом эфире «Вестей FM» сравнительный анализ обстрела Невского проспекта во время блокады и деятельности Валентины Матвиенко на посту губернатора Петербурга… После чего вести «Вести» и «Временно доступен» прекратил.На этот раз автор обращается к периоду истории России, отмеченному хэштегом #жалкий – то есть между 2008 и 2012 годами.
1990 год. Из газеты: необходимо «…представить на всенародное обсуждение не отдельные элементы и детали, а весь проект нового общества в целом, своего рода конечную модель преобразований. Должна же быть одна, объединяющая всех идея, осознанная всеми цель, общенациональная программа». – Эти темы обсуждает автор в своем философском трактате «Куда идти Цивилизации».
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Украинский национализм имеет достаточно продолжительную историю, начавшуюся задолго до распада СССР и, тем более, задолго до Евромайдана. Однако именно после националистического переворота в Киеве, когда крайне правые украинские националисты пришли к власти и развязали войну против собственного народа, фашистская сущность этих сил проявилась во всей полноте. Нашим современникам, уже подзабывшим историю украинских пособников гитлеровской Германии, сжигавших Хатынь и заваливших трупами женщин и детей многочисленные «бабьи яры», напомнили о ней добровольческие батальоны украинских фашистов.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В центре эстонского курортного города Пярну на гранитном постаменте установлен бронзовый барельеф с изображением солдата в форме эстонского легиона СС с автоматом, ствол которого направлен на восток. На постаменте надпись: «Всем эстонским воинам, павшим во 2-й Освободительной войне за Родину и свободную Европу в 1940–1945 годах». Это памятник эстонцам, воевавшим во Второй мировой войне на стороне нацистской Германии.
Правда всегда была, есть и будет первой жертвой любой войны. С момента начала военного конфликта на Донбассе западные масс-медиа начали выстраивать вокруг образа ополченцев самопровозглашенных республик галерею ложных обвинений. Жертвой информационной атаки закономерно стала и Россия. Для того, чтобы тени легли под нужным углом, потребовалось не просто притушить свет истины. Были необходимы удобный повод и жертвы, чья гибель вызвала бы резкий всплеск антироссийской истерии на Западе. Таким поводом стала гибель малайзийского Боинга в небе над Украиной.