Монтаж - [21]
Вставки звуков
Другой причиной для перефразирования или разделения одного предложения на два может быть необходимость пауз для вставки характер-ных звуков, например, захлопывающейся дверцы машины или зазвонивше-го телефона. Подобные звуки часто служат мощным средством создания настроения и придают логичность последующему тексту, так что не заглу-шайте их речью. Они помогают также маскировать губительный для доку-ментального фильма переизбыток разговоров.
Более чем полувековой опыт российской документалистики сумел сфор-мировать собственные традиции, выявить психологические закономерности восприятия, а следовательно, и норм написания дикторских текстов.
Наверное, вы замечали: если вы увлечены каким-то делом, то в этот момент как бы отключаетесь от окружающего мира и не слышите речь, обра-щенную даже лично к вам. Дело в том, что ваше внимание, которое управляет восприятием, оградило вас от всего лишнего. Образно говоря, человек имеет довольно узкую "трубу" для восприятия звукозрительной информации. Больше предельного количества она не способна пропустить в ваше сознание (ученые называют цифры от 30 до 60 бит в секунду).
Если информация упорядочена, изображение и текст, действие на экра-не и сопровождающие его слова жестко связаны между собой в соответствии с рекомендациями Рабигера, то объем воспринимаемой информации резко уве-личивается вместе с силой воздействия на зрителя
Но и этот верхний предел - не больше 3-х слов в 2 секунды. А зрителю еще необходимо оставить паузы в тексте для осмысления и переживания вос-принятого.
К сожалению, в современном кино и телевизионном вещании эти психо-логические особенности восприятия игнорируются, текст не всегда связывается с действием на экране. В результате зритель теряет способность воспринимать и, тем более, осмысливать сообщаемую ему информацию.
Весомость каждого первого слова
Вот факт, которому не всегда придают должное значение: пер-вое слово, звучащее после появления на экране нового изображения, ока-зывает наибольшее влияние на то, как зритель его истолкует. Например, идут подряд два кадра: первый - фотография художника за работой у мольберта, второй - картина с изображением женщины. Голос за кадром говорит: "Спенсер сначала написал портрет своей жены, а позже дочери своей приятельницы".
Перестановка слов и изображения приводит к изменению смысла, и все дело в том, какое слово звучит первым после появления нового изо-бражения, как это показано на схеме. Текст остается тем же самым, но в зависимости от того, как он расположен на этих трех схемах, зритель мо-жет тремя разными способами отождествить личность человека на портре-те.
Изображение
Художник за мольбертом Портрет женщины Текст Сначала Спенсер написал портрет жены, а позже -знакомой своей дочери
Получается, что мы видим портрет жены
Изображение
Художник за мольбертом Портрет женщины Текст Сначала Спенсер написал портрет жены,..... а позже -знакомой своей дочери
Получается, что мы видим портрет приятельницы его дочери
Изображение
Художник за мольбертом Портрет женщины Текст Сначала Спенсер написал портрет жены, а позже -- знакомой своей .... дочери
В таком варианте можно подумать, что на полотне - портрет дочери
В другой ситуации простое изменение порядка слов может изменить только эмоциональную окраску восприятия изображения, а не понимание того, что именно изображено. Например, вы видите два кадра фильма, в каждом из них скульптура, и слышите голос диктора: "Позже его стиль изменился".
Изображение
Первая скульптура Вторая скульптура Текст Позже его стиль изменился
Изображение
Первая скульптура Вторая скульптура Текст Позже его стиль ......изменился
Изменяя соотношение между текстом и изображением лишь на одно слово, можно охарактеризовать вторую скульптуру или как просто непохо-жую, или как очень непохожую. Таким образом, умение писать и чуткое отношение к порядку слов могут дать вам мощное выразительное средство.
Ключевые слова
До сих пор речь шла о тексте, добавляемом к изображению, но часто можно столкнуться с противоположной ситуацией. К уже имеющемуся за-кадровому тексту или диалогу надо добавить изображение. Есть один ма-лоизвестный ключ, позволяющий делать это хорошо: в любом речевом от-резке есть ударные места и безударные, в которых и должно сменяться изображение. Чтобы принять решение, внимательно прослушайте предло-жение. Говорящий обычно выделяет слова, несущие главный смысл выска-зывания, более сильным ударением. Возьмем текст, который мать может адресовать непослушному подростку: "Я хочу, чтобы ты тут подождал, и не надо никуда уходить. Я поговорю с тобой потом".
Это можно произнести несколькими способами, создавая разный подтекст, но вполне вероятно, что так: "Я хочу, чтобы ты тут подождал, и не надо никуда уходить. Я поговорю с тобой потом".
Каждое выделенное ударением слово выражает ключевое коммуни-кативное намерение говорящего; их можно назвать ключевыми словами. Если бы нам надо было решить, как смонтировать этот текст с изображе-нием, многополосный сценарий выглядел бы следующим образом:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Группа «Митьки» — важная и до сих пор недостаточно изученная страница из бурной истории русского нонконформистского искусства 1980-х. В своих сатирических стихах и прозе, поп-музыке, кино и перформансе «Митьки» сформировали политически поливалентное диссидентское искусство, близкое к европейскому авангарду и американской контркультуре. Без митьковского опыта не было бы современного российского протестного акционизма — вплоть до акций Петра Павленского и «Pussy Riot». Автор книги опирается не только на литературу, публицистику и искусствоведческие работы, но и на собственные обширные интервью с «митьками» (Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарёв, Ольга и Александр Флоренские, Виктор Тихомиров и другие), затрагивающие проблемы государственного авторитаризма, милитаризма и социальных ограничений с брежневских времен до наших дней. Александр Михаилович — почетный профессор компаративистики и русистики в Университете Хофстра и приглашенный профессор литературы в Беннингтонском колледже. Publisher’s edition of The Mitki and the Art of Post Modern Protest in Russia by Alexandar Mihailovic is published by arrangement with the University of Wisconsin Press.
Статья Владимира Кричевского (графический дизайнер, искусствовед) для журнала «Шрифт».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге подробно и увлекательно повествуется о детстве, юности и зрелости великого итальянского композитора, о его встречах со знаменитыми людьми, с которыми пересекался его жизненный путь, – императорами Францем I, Александром I, а также Меттернихом, Наполеоном, Бетховеном, Вагнером, Листом, Берлиозом, Вебером, Шопеном и другими, об истории создания мировых шедевров, таких как «Севильский цирюльник» и «Вильгельм Телль».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Потрясающее открытие: скульпторы и архитекторы Древней Греции — современники Тициана и Микеланджело! Стилистический анализ дошедших до нас материальных свидетелей прошлого — произведений искусства, показывает столь многочисленные параллели в стилях разных эпох, что иначе, как хронологической ошибкой, объяснить их просто нельзя. И такое объяснение безупречно, ведь в отличие от хронологии, вспомогательной исторической дисциплины, искусство — отнюдь не вспомогательный вид деятельности людей.В книге, написанной в понятной и занимательной форме, использовано огромное количество иллюстраций (около 500), рассмотрены примеры человеческого творчества от первобытности до наших дней.