Монстром буду я - [26]

— Как ты там? Тяжело? Ты у нас сильная, со всем справишься! Линия фронта за эти две недели сдвинулась на пять километров, так чтобы наладить связь, пришлось пробираться в тыл. Ферер не хотел помогать пехотой, так что пришлось самой, прикрываясь отрядом из магов, сюда пробираться.

Слышать эту информацию было интересно, так и хотелось высказаться по поводу одного ужасного генерала, но при сереньком нельзя. Мы поднялись на второй этаж, этот захотел проверить работу дедов, а я следом мышкой крадусь.

— Любава? Ты вообще можешь говорить? — наконец поняла по моему молчанию магесса.

— Нет, — шиплю как можно тише, слегка отвернувшись к окну.

— Что «нет»? — спрашивает резко серенький, обернувшись.

— На нет и суда нет — пословица, — ляпнула первое, что в голову пришло.

Мы как раз возле дедушек стояли, он у них что-то там выяснял, касательно мебели, что те уносили с этажа зачем-то в низ. Присела на диван с блаженством, слишком отвыкла от нормальной мебели. Скрипучая кушетка в медицинском блоке в штабе уже казалась давно забытым раем. Маратик глазки свои красивые снова сощурил не хорошо так, что сразу поняла, пора менять тему.

— Устала, — картинно закрываю глаза, ноги на диван закидываю.

Ох, как же я мечтаю выспаться хоть немного! Это моя мечта с самой смерти мамы, хотя может и раньше. Отец всегда был консервативен, заставлял вставать с петухами и работать до изнеможения, пока он свои молитвы читает и службу утреннюю ведет.

— Знаю, как сильно тебе тяжело, но выхода нет. Одно прибрежное поселение встало на сторону врага. Кромовской отдал приказ магам и пехоте его уничтожить. Это было моё первое задание, и меня заставили убивать и женщин, и детей. Невыполнение приказа — предательство страны. Ты же понимаешь? Голову отрежут не только нам с тобой, но и нашим родным. Об этом законе никто из солдат не говорит, но все о нём знают.

— ВСТАЛА! — кричат на меня где-то рядом и так далеко в то же время.

Вздрагиваю всем телом, резко встаю на ноги, но меня слегка шатает. Убивать собственных людей? Что жители деревни нашли в этих серых, раз пошли против своей родины? Пускай они были не в своем уме, но зачем и детей убивать?

— Что делать? — спрашиваю тихо у Настасьи, но смотрю при этом на противного серого помощника главнокомандующего.

— Выполнить приказ, достать планы, а я… я попытаюсь что-то придумать, найти выход.

— За мной, — прорычал серенький, окинув меня пристальным взглядом.

Голос Настасьи дрожит, сейчас не уверенная магесса, испуганная деревенская девушка. Нет, с таким настроем нам из ситуации не выбраться. Беру себя в руки, гордо поднимаю подбородок.

— Сделаю, — обещаю Настасье, заставляя, тем самым, обернутся Марата.

Помощник смотрит еще более странно, его взгляд останавливается на моей руке, я зажимаю запястье целой, как будто боясь, что на коже видно метку магессы.

— Время поджимает, дорогая моя. Не знаю, как скоро мой отряд смогут заметить их солдаты.

— Вы странно себя ведете. Что вы скрываете? — мы вышли на верхний этаж, миновав этаж главнокомандующего.

Для себя отметила, что стражи возле его палат не было видно. Хорошая возможность, вот только серый следит за мной.

— Ты уже видела эти чертовы планы? Умоляю, скажи, что ты знаешь, как достать их!

Молчу, не решаясь сказать Настасье, что без понятия, как они должны выглядеть и где их толком искать. Помощник монстра монстров пошел по коридору, открыл дверь в одну из комнат. Здесь всего три двери, но судя по ним, тоже покои, но уже не такие роскошные, как этажом ниже. Он открыл дверь, пропуская меня вперед. С опаской зашла в какой-то пыльный кабинет. Повсюду книги, либо раскрытые, либо аккуратно сложенные в стопку. Похоже, серенький занимался чтивом по ночам. Взглянула на фолианты с завистью, у нас дома имелась только одна книга — сборник стихов и наставления Спасителя. Отец еще в детстве заставлял ее учить на память, все пятьсот семьдесят три страницы мелким шрифтом. Стоит ли признаваться, что я в этом не преуспела и не помню ни строчки?

— Любава? — слышу в своей голове обеспокоенный голос подруги, но не могу ей ничего ответить.

Серенький сел в кресло за стол, убрав свои шикарные волосы за плечи. Моя грязная и растрёпанная коса с его патлами никогда не сравнится. Почему глядя на этого мужика у меня появляется чисто бабская зависть? Если бы у него еще грудь была больше моей и бедра шире, я бы уже ему в лицо плюнула и с громким криком «стерва» волосы повыдирала. Не то, чтобы я так раньше делала, но с жестокими захватчиками можно, да?

— Я так понимаю эта ваша «травма», часть коварного плана? — глазки его посмотрели на меня с прищуром.

— Любава? — повторяет подруга, пока я судорожно жду момента, чтобы ей ответить и ищу для этого подходящие слова.

— Или Вам просто нравится доставлять мне неприятности своими выходками? — он повысил голос, как будто я его обижаю своим молчанием.

— Мне вообще нравится доставлять всякие нужные предметы, — на ходу придумываю, что ляпнуть и своей подруге и этому серенькому.

Слышу, как скрипят его белоснежные зубы, мне бы такую гигиену рта.

— Любава! Ты меня напугала! Время поджимает! Они нужны срочно, не знаю, смогу ли тебя вытащить, даже завтра! Эти их машины, вырабатывающие тьму, развернули обороты! Не знаю, что будет дальше, мы несем колоссальные потери! Вся живность из лесов сбежала, из-за этой тьмы. Можешь сейчас их достать?