Монстр - [7]

Ведущий венский психотерапевт набросал профиль Фритцля для этой книги, основываясь на годах его становления в Амштеттене. Строя свой анализ на среде, окружавшей будущего преступника, он приходит к выводу, что порочные наклонности сложились у Фритцля в самом раннем возрасте. «То, что он испытывал в возрасте двух, трех, а может быть, и пяти лет, превратило его в того, кем он позднее стал в жизни. Сексуальные фантазии, по его собственным словам, связанные с матерью, должны были укорениться в нем с самого раннего детства; без преувеличения можно сказать, что это было сценой, на которой складывался внутренний мир персонажа.

Крайняя суровость матери, по всей видимости, создавала определенное напряжение и давление, с которыми мальчик не мог совладать, не мог осмыслить их логически. Совершенно ясно, что тогдашнее общество — строгое, резкое, не допускавшее никаких разногласий — сдерживало его силы. Фритцль был молодым вулканом накануне извержения. Должно быть, постоянные табу терзали его, так как подобная неудовлетворенность всегда ищет выхода.

Говоря о неудовлетворенности, я подразумеваю самые разные вещи: чувство отчужденности от своих сверстников, у которых были отцы; чувство импотенции, поскольку мать отвергала его поклонение; извращенное представление о хорошем поведении. Люди, подобные Фритцлю, вступающие в жизнь как жертвы, со строгой матерью, без отца, извечно задаются вопросом: „Почему я?“ Они испытывают извращенное удовольствие, рассматривая себя как жертву, а все мы знаем, как часто жертва впоследствии становится преступником.

По мере взросления он испытывал необходимость очистить свое сердце от ненависти, но никогда не мог полностью открыть клапан. Вместо того чтобы найти выход, он подыскивал обоснования своему поведению, что и сделало его тем, кем он стал, — насильником, склонным к неоднократным домогательствам на сексуальной почве».

Всего несколькими годами позже Йозеф Фритцль «попал на заметку полиции» — выражение, которое вряд ли способно адекватно описать человека, совершившего впоследствии череду сексуальных домогательств и жестокостей, сломавших судьбы по крайней мере двух молодых женщин.

2 Зло внутри

Мужнина ночами напролет следил за одним домом. Иногда проходя мимо, иногда проезжая на велосипеде. Он подмечал, когда муж уходит на работу, когда включается и выключается свет, и соответственно этому выстраивал свою стратегию. Все всегда должно происходить по плану — таков уж был Фритцль. Ночь, которую он выбрал для нападения, стояла чудесная — луна низко висела над горизонтом, задувал легкий ветерок, небо было ясное. Он чувствовал нож в кармане— антисептически чистое, прохладное лезвие. Он испытывал обычные позывы, чью звериную природу нельзя отрицать. О, уж с этой-то он наиграется всласть. Украдкой перейдя улицу, он подошел к окну, с силой толкнул его и через несколько секунд уже был внутри. Бесшумно пробрался к спальне и, ворвавшись, застал ее юную хозяйку в неглиже, вытащил нож и взял то, что, как он полагал, причитается ему по праву.

Фритцль устроился на работу в двадцать один год, получив место в сталелитейной компании «Фештальпин» в Линце. Шел 1956 год, и Австрия, как и Германия, не могла быстро производить материалы, необходимые для восстановления разрушенных городов, пошатнувшейся за время войны экономики. Работы хватало повсюду: результат того, что многие погибли в сражениях, попали в плен или попросту были уволены. На новом рабочем месте Фритцлю нравилось мужское товарищество, он наслаждался, чувствуя себя мужчиной среди мужчин, усиленно работал со сложной электронной аппаратурой сталепрокатных станов и, как обычно, спешил по вечерам домой, чтобы припасть к материнскому лону.

И вот в следующем году, когда ему исполнилось двадцать два, он встретил Розмари. Ей было семнадцать, и она была идеальной женой для подрастающего монстра. Она беспрекословно исполняла все, что ей говорят, умела стряпать, держала дом в чистоте, была немногословна, и, перефразируя старую пословицу, можно сказать, что, когда Фритцлю требовалось ее мнение, он просто уведомлял ее о своем. Как сказала лучшая бывшая подруга Розмари Эльфрида Херер в интервью для этой книги: «Он смотрел на нее, как крестьянин смотрит на призовую корову: она могла дать ему все, чего бы он ни пожелал — а именно, большую семью, — а он требовал, чтобы она уважала его потребность в раболепном отношении. Мне никогда не совместить образы двух Розмари: такой, какой она была без него — заботливой и любящей хохотушкой, и потерянной, сломленной и молчаливой, когда они, впрочем нечасто, оставались вместе. В то время, когда мы повстречались, она была полностью у него под каблуком, но, думается мне, это произошло с первой же их встречи. Даже ее родители, которых, насколько мне известно, она любила, не любили его, хотя я и не знаю почему, но какая разница. Он полностью контролировал каждое ее движение».

Поначалу родители Розмари налюбоваться не могли на эту пару — ровню во всех отношениях. Они радовались, когда Фритцль останавливался у них дома в Линце: он работал на «Фест», находившийся чуть подальше, и они всегда тепло встречали его. Сразу после свадьбы Розмари держалась робко, благоговея и трепеща перед красивым, рослым, мускулистым парнем; только позднее она начала бояться его, как боялись Фритцля люди его круга. Родившись 23 сентября 1939 года в Линце, Розмари была воспитана как типичная девушка своего времени, чьи амбиции не простирались дальше трех «К» женского австрийского общества: Kinder, Küche, Kirche — дети, кухня, церковь. Она окончила курсы помощника повара, что давало ей возможность устроиться на работу в одну из городских пивных или ресторанов, но она не строила никаких прожектов, не чувствовала себя уверенной и не желала иметь собственных взглядов. «Йозеф был для нее всем, — сказала Эльфрида. — Как только он появился в ее жизни, она почувствовала себя осужденной на вечную гауптвахту».