Монристы - [20]
Наталья, задумчиво, как бы поверх голов:
– Александр Пушкин, Александр Одоевский, Александр Рылеев… Все-то декабристы, все-то поэты, все-то Александры…
Я не выдерживаю:
– Может быть, мои сведения несколько устарели, но Рылеева звали Кондратием…
Некоторое время Наталья смотрит на меня с нескрываемым презрением:
– Я разве сказала – «Рылеев»? Я сказала – «Радищев».
– А Радищев так-вот декабрист… Самый заядлый… – отзывается Хатковская. – Он так-вот дожил до 1825 года…
– Да ну вас! – говорит Наталья и немилостиво отворачивается.
…Вышла из квартиры и услышала: кто-то играет на рояле. Бурный аккомпанемент и извилистая мелодия – и вся лестница пронизана музыкой. Толкнула дверь, и сразу: синие сумерки, ветер, острый снег в лицо…
Петербург, музыка, снег. Петербург, не знающий двух мировых войн, замерший под снегом, черно-белый, с гулкими подворотнями и притаившимися фасадами – и снег, снег… И Наталья без шапки, в черном кожаном пальто, уже маячит в своей подворотне. Я выбегаю на улицу и вбегаю в ее объятия.
– Ма-адь! – говорит она, не здороваясь. – Я придумала, как вытащить героиню из монастыря.
Керк Монро пишет свой лучший роман – «Веселый Шервудский лес». Мы часами бродим по Петроградской стороне, придумывая сюжет, а потом сидим у нее или у меня и излагаем сочиненное легким и изящным слогом.
– На, забери, – говорю я, толкая ее книгой в бок («Три цвета времени» Виноградова). – Я прочла.
– И как? – равнодушно спрашивает Наталья и, не глядя, кладет книгу в пакетик.
– Не очень, – говорю я. – «Желтое лицо Бонапарта было бледно» и все такое…
– Мадь! Мы отвлеклись от темы.
– Ты нашла эпиграф?
– Нет, конечно.
– Тогда придется сочинять.
– Твори, родная.
Несколько минут мы идем молча. Я бормочу себе под нос и смотрю куда-то вбок, отчего все время падаю на Наталью. Наконец шедевр рожден. Он пахнет Бернсом в переводе Маршака.
Все эпиграфы мы решили подписывать одним именем – Хелот из Лангедока. Так звали какого-то безвестного рыцаря, всего один раз упоминавшегося в романе сэра Томаса Мэлори «Смерть Артура». Мы откопали Хелота в академическом издании этого романа, в «Именном указателе».
Хелот оказался кошмарным плагиатором. Он подписался под гениальной строчкой «На полу лежали люди и шкуры» и присвоил малопонятное, но эмоциональное «Вот пуля пролетела и АГА!». Таким образом Хелот из Лангедока был достойным товарищем Керка Монро.
Вскоре название Лангедок (а где это?!) стало попадаться на каждом шагу. Действие драмы «Роза и Крест» происходит в Лангедоке. Том Сойер, описывая НАСТОЯЩИЙ побег из тюрьмы, говорит Геку Финну: «…закинешь перевочную лестницу на зубчатую стену, соскользнешь в ров, сломаешь себе ногу… а там тебя уже ждут лошади, и верные вассалы хватают тебя, кладут поперек седла и везут в твой родной Лангедок…»
поэтому неуловимый Хелот безнаказанно продолжал заниматься литературным пиратством, стащив у Бернса наше любимое:
От этих строчек веяло Средними веками… Где-то далеко, из темноты, вышла долговязая фигура худого, оборванного Франсуа Вильона, написавшего несколько стихотворений в кабаках и тюрьмах и исчезнувшего в той же темноте – и осталась средневековая ночь над полем, рваные облака, мчащиеся сквозь луну, скрип веревок на ветру и медленно раскачивающиеся тела повешенных…
Мы идем в темноту, но долговязый парень в рваном плаще навсегда исчез, и снег валит под фонарями, и века явно не Средние…
– Ну так ты будешь слушать? – нетерпеливо говорит Наталья. – Я придумала, как ее вытащить из монастыря…
– Она появится в окне, он выстрелит в нее стрелой, она выпадет на траву…
– Мадь! – Наталья топает ногой.
– «О Ницше – мой бог! – воскликнул фон Заугель!» – кричу я. – Наталья, ты в своей кожанке похожа на фон Заугеля.
– Да ты будешь слушать!
– Я само внимание, мадонна.
– Ну вот. Он переоденется монахиней…
– Гм… Это мысль. Отец Тук, переодетый монахиней…
Наталья испускает вопль.
– Наталья! – говорю я. – Может быть, время ввести верную служанку? Скажем, отец Тук под ее юбкой проникает в монастырь…
– У-у! – басом вопит Наталья. Это обозначает высшую стадию восторга.
Покружив по улицам, мы идем к Наталье. Я сажусь за машинку, и начинается процесс творчества.
– «Мужественное лицо Маленького Джона было бледно».
– Погоди… Где-то уже была эта фраза…
– «Желтое лицо Бонапарта…»
– Мара-азм!
Машинка под моими пальцами начинает стучать. Я защемляю ноготь между клавишами и тихонько подвываю от боли. Наталья этого не замечает. Она созерцает потолок. Тишина отрывает ее от размышлений.
– Уже? – говорит она. – Дальше…
– «Он поднял голову и увидел нежное девичье лицо, склонившееся над ним…»
– Мадь! Ну роза-мимоза! Не надо никаких девичьих лиц. «Он очнулся».
– Ладно, пишу: «Он очнулся».
– Вот, – удовлетворенно говорит она. – Теперь хорошо бы…
– Давай он будет бредить?
– Никакого бреда! У нас и так весь роман – бред…
Хелот из Лангедока.
Рядом с Великим Монро
(мемуары)
Роман, который не оставит равнодушным никого... Городская сказка, перенесенная на страницы и немедленно зажившая собственной жизнью. Поразительно точный срез нашей с вами действительности, чем — то напоминающий классическое `Собачье сердце` — но без злобы, без убивающего цинизма. Книга, несущая добро, — что так редко случается в нашей жизни.
Анна Викторовна безумно любила музыку, и в свои пятьдесят с лишним лет все с той же страстью, что и двадцатилетняя девушка вслушивалась в звуки незамысловатых мелодий. Даже оставшись без радиоприемника, она специально возвращалась домой через Александровский парк, чтобы насладиться мелодиями, доносящимися из находящихся рядом кафе. Но Анна Викторовна даже не подозревала, какие чудеса может сотворить с ней музыка…
Роман "Анахрон-2" нельзя четко отнести ни к одному из известных жанров литературы. Это фантастика, но такая реальная и ощутимая, что уже давно перетекла в реальную жизнь, сделавшись с ней неразделимым целым. В какой-то мере, это исторический роман, в котором неразрывно слились между собой благополучно ушедший в историю Питер XX столетия с его перестроечными заморочками и тоской по перешедшему в глубокий астрал "Сайгону", и быт варварского села V века от Рождества Христова. Это добрая сказка, персонажи которой живут на одной с вами лестничной площадке, влюбляются, смеются, стреляют на пиво или… пишут роман "Анахрон"…И еще "Анахрон" — это целый мир с его непуганой наивностью и хитроумно переплетенными интригами.
Альтернативная история, знакомо-незнакомые события, причудливо искаженные фантазией... Мир, где любое народное поверье становится реальностью... Здесь, по раскисшим дорогам средневековой Германии — почти не «альтернативной», — бродят ландскнехты и комедианты, монахи и ведьмы, святые и грешники, живые и мертвые. Все они пытаются идти своим путем, и все в конце концов оказываются на одной и той же дороге. Роман построен как средневековая мистерия, разворачивающаяся в почти реальных исторических и географических декорациях.
Действие дилогии «Завоеватели» и «Возвращение в Ахен» разворачивается в мирах Реки Элизабет — волшебных и в то же время реалистичных. Это история парадоксальных взаимоотношений Добра и Зла, воплотившихся в двухпоследних великих магов этих миров — вечных противниках, которые уже не могут существовать друг без друга...
В далекой-далекой галактике, на планете Эльбия, живет большая, богатая и знатная семья: дедушка – ветеран давней войны, отец – глава крупной корпорации, пятеро детей-подростков, а также множество слуг, собак и дальних родственников. Налаженный быт усадьбы всколыхнуло возвращение домой тетушки. Старшей сестры отца. Мало того, что она капитан космического корабля, на ней еще «висит» дело о контрабанде, а где-то в космосе остались ее многочисленные друзья и недруги…
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рассказы и статьи, собранные в книжке «Сказочные были», все уже были напечатаны в разных периодических изданиях последних пяти лет и воспроизводятся здесь без перемены или с самыми незначительными редакционными изменениями.Относительно серии статей «Старое в новом», печатавшейся ранее в «С.-Петербургских ведомостях» (за исключением статьи «Вербы на Западе», помещённой в «Новом времени»), я должен предупредить, что очерки эти — компилятивного характера и представляют собою подготовительный материал к книге «Призраки язычества», о которой я упоминал в предисловии к своей «Святочной книжке» на 1902 год.
Как известно история не знает сослагательного наклонения. Но все-таки, чтобы могло произойти, если бы жизнь Степана Разина сложилась по-иному? Поразмыслить над этим иногда бывает очень интересно и поучительно, ведь часто развитие всего мира зависит от случайности…
Увлекательный трактат о вурдалаках, упырях, термовампирах и прочей нечисти. Ведь вампиры не порождения человеческой фантазии, а реальные существа. Более того, кое-кто из них уже даже проник во властные структуры. И если вы считаете, что «мода» на книги, в которых фигурируют вампиры – это случайность, то вы ошибаетесь. Сапковский, Лукьяненко, Дяченки и прочие современные фантасты своими произведениями готовят общественное мнение к грядущей в ближайшее время «легализации вампиров»…