Монологи на заданную тему: Об актерском мастерстве, и не только… - [6]
Еще одна ошибка абитуриентов – замахиваются на слишком серьезный, глубокий, классический материал, который и для профессионального актера, имеющего приличный сценический опыт, – серьезная задача, для решения которой потребуется очень много и труда, и раздумий. С одной стороны, я это даже приветствую и для себя ставлю такому абитуриенту плюсик. Он сразу примеряет генеральские погоны. Замашки хорошие – молодец, но стратегия ошибочная. Ну замахнулся, ну с места – в карьер… Ничего! Пускай! Это и хорошо. Может быть. Нужно верить в себя. Но к сожалению, успех здесь крайне редок. Увы!
Конечно, лучше иметь в своем репертуаре парочку ударных фрагментов, чем десяток, и все никакие. Очень редко что берется количеством. Так жизнь устроена! Это в торговле возможно: одна и та же вещь в соседних магазинах продается по разной цене, но в одном ее продают хоть и дешевле, зато больше, а в другом – меньше, зато дороже. В результате прибыль примерно одинакова. В нашем случае так не пойдет. И потом, когда ты готовишь для прослушивания сразу много отрывков, есть опасность некоего разброса. А когда теряешься, не знаешь, что же лучше всего показать, – это плохо. Свой сильный аргумент надо знать четко. Но и, как говорится, «запас карман не тянет». Хорошо, если сумеешь обосновать свой выбор: «Да, я подготовил то, то и то, но хотел бы прочесть сначала именно это, поскольку, как мне кажется, нашел здесь наиболее удачное решение, потому-то и потому-то». Это огромный плюс! Ведь любой честный режиссер или актер скажет: вот этот спектакль у меня получился, а этот нет. Хотя и драматургия может быть выигрышнее…
В моей школе волею судеб получилась такая практика: они у меня уже сейчас потенциально без пяти минут актеры. Я начинаю ставить спектакль по пьесе Яна Дрда «Далскабаты, грешная деревня, или Забытый черт». Первым составом, естественно, будут играть штатные актеры театра «Киноспектакль» (слава Богу, штат у нас пока небольшой), а второй состав будет состоять из моих учеников. Это прекрасный для них тренинг! Они уже сейчас, в середине курса, получили на руки тексты. Я предложил расклад по ролям, как я его вижу. Тех, кто прицелился, может быть, на другую роль, я сумел убедить, что именно эта роль для него лучше. У нас еще даже не хватает актеров. Это легче. Хуже, когда перед режиссером сидит труппа в сто пятьдесят человек, а ролей в новой пьесе, даже со всеми второстепенными, всего тридцать. А работать хотят все. И все, разумеется, хотят играть главные роли, которых всего, например, пять. Как тут быть?
В любом случае ребятам повезло: еще учась, они уже получили шанс поучаствовать в конкретном спектакле. Конечно, не факт, что они будут точно в очередь играть, но они будут репетировать, пробовать, а параллельно заниматься этюдами, разминками, сценоречью, пластикой и всем, что положено по программе обучения. А в конце курса, естественно, будут отчетные работы, курсовые спектакли. Первый год это будет что-то облегченное, типа водевильчиков, где особой глубины нет. На следующий год предстоит работа посерьезнее, те же рассказы Зощенко или Чехова, например. Обучение пойдет гораздо быстрее и эффективнее при активной практике. Для этого нужно как можно раньше выходить на сцену. И у них такая возможность есть. А что же делать тем, у кого нет этой возможности?
Для начала…
Мне не хочется давать каких-то однозначных, чисто практических советов и рекомендаций. Их очень много уже дано. Причем все они далеко не панацея. Взять хотя бы ту же работу перед зеркалом. Некоторые высоколобые умники морщат нос, когда об этом заходит речь, говорят, что это слишком примитивно. А я могу сказать: ничего подобного! Особенно на первом этапе. Зеркало – отличная вещь! Оно помогает научиться видеть себя со стороны. Главное, разумеется, не застрять возле него на всю жизнь. Нравится – занимайся так, не нравится – не делай этого. Хочешь – поймай таракана, привяжи за ногу и общайся с ним. Может быть, тебе это больше помогает!
Прежде всего нужно послушать себя. Послушать и понять, что именно тебе ложится на душу. А если, пытаясь угодить всем, перечислять громадный список всевозможных приемов, упражнений, которые уже давно существуют… Я даже не хочу этим заниматься, для этого уже есть немало литературы. Тот же Станиславский или Михаил Чехов – всего лишь одни из многих в этом ряду. Если абстрагироваться от имен – они не лучше и не хуже других. Да, в их системах есть бесспорные плюсы, но есть и недостатки. Зачем же на них зацикливаться? Ведь кому-то они нравятся, а для кого-то совершенно неприемлемы. Нужно просто взять, почитать и выбрать. Каждый сам почувствует, что ему подходит, а что – нет. Упражнений масса. Та же «стрельба глазами», которой обучала свою дочку героиня оперетты «Летучая мышь», тоже годится. Классный прием! Нельзя ему жизнь посвятить, но освоить и идти дальше можно и даже нужно.
Мне же хотелось бы добиться того, чтобы человек не просто выполнял придуманные кем-то упражнения, а сам начал в этом направлении проявлять творческую активность. Это, на мой взгляд, важнее и правильнее. Естественно, существует такое понятие, как техника. Никуда от нее не денешься. Техника владения своим инструментом. Как можно быть гениальным скрипачом, не владея этой самой техникой, не умея извлечь звук из инструмента? Точно так же нельзя нарисовать гениальную картину, не зная, как наносить краски на холст. А наш инструмент – это человеческая душа, в которой могут бушевать вулканы страстей, отчаяния, боли, ненависти, радости, счастья и, конечно же, любви. Разве возможно играть на инструменте под названием «душа», не умея затронуть ее струны?! Нет, в тебе-то оно будет, тебя будет просто распирать от эмоций и чувств, но как передать их зрителям, сидящим в зале?
Бениамин Бранд – врач и журналист, родился в Польше, из которой его родители вместе с детьми бежали от нищеты и антисемитизма в Советский Союз. Как и многие представители своего поколения, Бранд стал свидетелем и участником событий, оказавших роковое влияние на судьбы советских евреев. Учёба в еврейской школе Харькова, первой столицы Советской Украины, участие в литературной еврейской жизни, встречи с еврейскими писателями и поэтами привели Бранда в журналистский техникум, окончив который, он уехал в Биробиджан. Получив второе, медицинское образование, он не переставал писать и печататься в еврейской прессе – в газете «Биробиджанер Штерн», в журнале «Советиш Геймланд».
Книга Евгения Никитина, кандидата филологических наук, сотрудника Института мировой литературы, посвящена известной писательской семье Чуковских. Корней Иванович Чуковский (настоящее имя – Николай Корнейчук) – смело может называться самым любимым детским писателем в России. Сколько поколений помнит «Доктора Айболита», «Крокодилище», «Бибигона»! Но какова была судьба автора, почему он пришел к детской литературе? Узнавший в детстве и юности всю горечь унижений, которая в сословном обществе царской России ждала «байстрюка», «кухаркиного сына», он, благодаря литературному таланту, остроумному и злому слогу, стал одним из ведущих столичных критиков.
В своих рассказах болгарский писатель рассматривает проблемы риска, мужества и храбрости, проявляемых человеком в экстремальных, опасных для жизни ситуациях. Герои рассказов, наряду с военнослужащими, — люди труда разных профессий и возрастов. Такие непредвиденные ситуации складываются не только в воинской, но и в повседневной жизни — пожары, несчастные случаи, аварии. Книга предназначается для широкого круга читателей.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о выдающемся итальянском мастере эпохи Возрождения — Микеланджело. В книгу вошли документы, письма, сонеты, отрывки из древних мифов, воспоминания современников Микеланджело, дающие представление о великом мастере и его эпохе. Книга богато иллюстрирована: фотографии, фрагменты произведений художника, наброски, рисунки.
Ирина Николаевна Медведева-Томашевская (1903–1973) – литературовед, жена пушкиниста Бориса Викторовича Томашевского. Крым был любимым местом отдыха семьи Томашевских, а Пушкин – главным в их жизни поэтом. В книге «Таврида: земной Элизий» соединились наука и поэзия: очерки на основе документальных материалов об истории полуострова с 1760-х по 1830-е годы и описание путешествия Пушкина по Крыму. Издание дополнено письмами Дмитрия Сергеевича Лихачёва.
Нонна Мордюкова - не просто великая актриса, она символ русской женщины, сильной, жесткой, принципиальной и в то же время мягкой, внимательной, наполненной всепоглощающей любовью и самопожертвованием. Она - наша, настоящая. Другой такой актрисы никогда не было и не будет. Ей удавалось все: драматические, характерные роли и великолепные комедийные персонажи. Она говорила: "В кино все стараются скорей заплакать. Да плакать легче всего, ты попробуй засмеяться, чтобы зрительный зал попадал от хохота!" Когда читаешь эту книгу, кажется, слышишь ее голос.
На сегодняшний день эта книга — самый полный сборник сочинений великолепного актера и поэта Валентина Гафта. В нее вошли как известные стихотворения и эпиграммы, так и новые, никогда не публиковавшиеся, в частности, поэтические циклы «Красные фонари» и «Локарно».
Народный артист СССР Лев Константинович Дуров – блистательный рассказчик, его байки славятся не только в театральном мире, но и давно уже завоевали поистине всенародную любовь.Данная книга – наиболее полный сборник баек от Дурова.
Роман-детектив, написанный знаменитым актером, с кинематографической точностью представляет героев на изломах Эпохи.«Кинематограф, театральное действо проглядывают сквозь строки романа. Близко к сценарному построению текста, сжато и точно выписаны характеры. Действие развивается поразительно быстро, но без спешки, что дает возможность следить за приключениями героев этого „детектива“.Кавычки, в которые взято слово, обозначающее жанр… Уместны они? И да, и нет. К месту они потому, что детектив — верно найденная форма повествования.