Монолог из норы - [2]
Граха Петербург всегда приходит во время передачи "Спокойной ночи, малыши". Хоть чем-то нам удалось облагородить наш союз. Значительное, можно сказать, духовное достижение... Без семи семь... Граха Петербург сейчас раскладывает на столе пеструю пластиковую сумку с надписью "Feiner Rauchen Milde Sorte"... Сейчас набивает ее разными вкусными вещами... Бутылка горькой настойки... Швейцарский шоколад... Кошерная антистрессовая минералка... Китайский суп в пакетике... Сейчас она моет руки... Сейчас поправляет макияж... Еще несколько минут - и она величавой поступью направится вниз, в подполье моих радостей и печалей. Еще несколько минут - и она снизойдет с седьмого этажа.
Семью этажами выше находится квартира, в которой когда-то я проживал со своей женой и своим неудачным сыном. В канун восьмидесятых, когда я спустился в подполье моих радостей и печалей, там осталась моя очаровательная жена и мой неудачный сын. В середине восьмидесятых, когда моя благородная жена ушла и мой неудачный сын тоже ушел, наш дом опустел. Ветер небытия гулял по комнатам. В канун девяностых, когда я вытащил Граху Петербург со дна, я и сам на некоторое время (неосмотрительно, ох, неосмотрительно) вылез из своей норы. Добрых шесть-семь месяцев я лицезрел не вызывающую сомнения шаровидность мира с высоты седьмого этажа. Вскоре, однако, ведомый инстинктом самосохранения, я вернулся обратно. Граха же Петербург осталась в моей бывшей квартире. Живет себе поживает в горних высях; я регулярно выдаю ей деньги на карманные расходы, а она навещает меня каждый день во время передачи "Спокойной ночи, малыши". Ибо эта передача благотворно действует на мою расшатанную нервную систему, и я проявляю исключительную терпимость. Раньше такого не бывало, и даже, по совести говоря, раньше бывало совсем наоборот. Раньше "Малыши" пробуждали во мне наидичайшие инстинкты. При виде Микки Мауса во мне вскипала ярость. Я ненавидел Утенка Дональда. Я только что не плевался, когда на экране появлялся Мишка Ушастик. Я осыпал грязной бранью Воробья Чикчирика. Бедняжку Винни-Пуха - стыдно сказать, как я обзывал. Но это все в прошлом. Человек развивается и меняет взгляды. Сейчас, когда начинаются "Малыши", я становлюсь милым и симпатичным, как мультик. Я слежу за перипетиями Волка и Зайца и добродушно улыбаюсь. Да, да. Не фыркаю с отвращением - добродушно улыбаюсь. Граха Петербург приносит лакомства, кормит меня и, если после "Спокойной ночи" или "Новостей" показывают сериал, в котором завязываются отношения между дамой в возрасте и зеленым юнцом, остается до конца серии...
Я слышу ее шаги. Идет. Спускается с горних высей. Приближается. Бедренная артерия Грахи Петербург приближается ко мне на небезопасное расстояние.
Ты ошибаешься, моя безошибочная контрольная таблица, никакое это не помешательство... Я в здравом уме и знаю, что говорю. Каждый день и каждую ночь, в неких конкретных обстоятельствах, в результате повреждения бедренной артерии истекают кровью от одного до нескольких десятков моих соотечественников. Истекают кровью на скомканных простынях, на лестничных площадках, в камышах, на диванах, на газонах, в придорожных канавах, на коврах и на паркете. Зеленая карта Польши темнеет от светлой артериальной крови.
Еще раз повторяю: никакое это не помешательство и не idee fixe. Некоторую роль тут, быть может, сыграл мой профессиональный опыт. Однако, посмотрев с другой стороны, позволю себе сказать, что, будучи противником теории заговоров как основополагающего фактора истории, я тем не менее на сто процентов убежден в существовании заговора против наших бедренных артерий. Мой народ, впрочем, считает, что верно и то и то. Или, точнее, поскольку верно одно, верно и другое. То есть, по мнению моего народа, поскольку теория и практика заговоров в истории вещь известная, существует и заговор, направленный против бедренных артерий моего народа. На данном этапе история ополчилась на самый уязвимый участок кровеносной системы Третьей Речи Посполитой. Выходит, мой народ не только сторонник заговорщицкой теории истории, но и сторонник и приверженец заговорщицкой теории медицины. Ну а в том, что существует географический заговор, мой народ убежден с того времени, когда - протерев глаза - уразумел, какие ему достались земли. Уже первые праславяне, едва успев обособиться, свято уверовали, что местоположение их отечества было бы иным, не будь тайного заговора.
- Какой заговор? Чей заговор? Что значит - чей! Это самое... Что значит какой! Известно чей! Известно какой! На свой лад, концы с концами тут сходятся, есть во всем этом своеобразная, но, как ни крути, железная логика. Раз уж столетья назад в неких праславянских кругах на ура было принято утверждение, будто достигший подножья Карпат ледник отступил в результате национально-освободительного подъема местных племен, а подъем этот, в свою очередь, был использован определенными кругами в собственных интересах, из чего неопровержимо следует, что ледник отступил в результате историко-географического заговора, то почему нынешнее утверждение, будто бедренная артерия всегда была ахиллесовой пятой поляков, должно звучать менее достоверно?
Ежи Пильх (p. 1952) — один из самых популярных современных польских писателей автор книг «Список блудниц» (Spis cudzołoznic, 1993), «Монолог из норы» (Monolog z lisiej jamy, 1996), «Тысяча спокойных городов» (Tysiąc spokojnych miast,1997), «Безвозвратно утраченная леворукость» (Bezpowrotnie utracona leworęczność, 1998), а также нескольких сборников фельетонов и эссе. За роман «Песни пьющих» (Pod mocnym aniołem, 2000) Ежи Пильх удостоен самой престижной польской литературной премии «Ника».«Песни пьющих» — печальная и смешная, достоверно-реалистическая и одновременно гротескно-абсурдная исповедь горького пьяницы писателя Ежи П.
Повесть польского писателя, публициста и драматурга Ежи Пильха (1952) в переводе К. Старосельской. Герой, одинокий и нездоровый мужчина за шестьдесят, женится по любви на двадцатилетней профессиональной проститутке. Как и следовало ожидать, семейное счастье не задается.
Ежи Пильх является в Польше безусловным лидером издательских продаж в категории немассовой литературы. Его истинное амплуа — фельетонист, хотя пишет он и прекрасную прозу. Жанры под пером Пильха переплетаются, так что бывает довольно трудно отличить фельетон от прозы и прозу от фельетона.«Безвозвратно утраченная леворукость» — сборник рассказов-фельетонов. По мнению многих критиков, именно эта книга является лучшей и наиболее репрезентативной для его творчества. Автор вызывает неподдельный восторг у поклонников, поскольку ему удается совмещать ироничную злободневность газетного эссе с филологическим изяществом литературной игры с читателем.
«Отранто» — второй роман итальянского писателя Роберто Котронео, с которым мы знакомим российского читателя. «Отранто» — книга о снах и о свершении предначертаний. Ее главный герой — свет. Это свет северных и южных краев, светотень Рембрандта и тени от замка и стен средневекового города. Голландская художница приезжает в Отранто, самый восточный город Италии, чтобы принять участие в реставрации грандиозной напольной мозаики кафедрального собора. Постепенно она начинает понимать, что ее появление здесь предопределено таинственной историей, нити которой тянутся из глубины веков, образуя неожиданные и загадочные переплетения. Смысл этих переплетений проясняется только к концу повествования об истине и случайности, о святости и неизбежности.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Сказки, сказки, в них и радость, и добро, которое побеждает зло, и вера в светлое завтра, которое наступит, если в него очень сильно верить. Добрая сказка, как лучик солнца, освещает нам мир своим неповторимым светом. Откройте окно, впустите его в свой дом.
Сказка была и будет являться добрым уроком для молодцев. Она легко читается, надолго запоминается и хранится в уголках нашей памяти всю жизнь. Вот только уроки эти, какими бы добрыми или горькими они не были, не всегда хорошо усваиваются.