Монохром - [7]

Ближайший фонарь, гудящий на столбе, высвечивал на пашне овал несколькими метрами левее. Я же двигался по теневому участку, и хотелось надеяться, что со стороны не выглядел идиотом, решившим под носом у вояк несанкционированно попасть на территорию, граничащую с Зоной.

Какому-нибудь желторотику, возможно, показалось бы странным, что посредники проложили тропу именно в этом месте, рядом с КПП. Но здесь была своя логика. Восточнее простирались поля, и вдоль Периметра пролегала дорога, по которой то и дело шастали моторизованные группы военных, меняя график, дабы умники вроде меня не просчитали систему патрулирования и не воспользовались свободными «окнами». А западнее лежала болотистая местность — и, чтобы обойти топь, нужно было делать крюк километров в десять-двенадцать. Увольте, я не мастак марш-броски ради забавы совершать. Лучше уж аккуратненько проскользну ужом под крылышком у солдафонов.

Ток по сигнальному контуру в заборе пускали с десяти вечера до семи утра, и такая экономия энергоресурсов, безусловно, играла мне на руку. Я глянул на часы. Дивно, в моем распоряжении еще полчаса — успеваю с запасом.

Кусачки легко перекусили проволоку, которой я сам же поутру закреплял выставленный сегмент колючки. Через дыру я пропихнул рюкзак, затем пролез сам. Огляделся, прислушался — вроде бы тихо, только от КПП все еще доносятся неразборчивые крики и хриплый собачий лай. Вот и чудненько, сейчас залатаем — и восвояси, в бар.

Я почти заделал дыру, когда на блокпосте взвыла сирена тревоги. Прохладный воздух словно бы загустел над приграничьем от этого унылого, скрежещущего по нервам стона.

Я замер. Это уже не шутки: если объявили тревогу, значит, произошло нечто посерьезнее нападения заблудшего слепого пса. Общая тревога — это либо массовый прорыв Периметра, либо… Демоны Зоны знают, что тут еще может случиться! Да все что угодно, на самом деле.

Ввысь со стороны Кордона взлетели сразу три осветительные ракеты, и тени от фонарей пропали. Укрываться больше было негде.

Я наспех скрутил последний проволочный «бантик», закрыв брешь, и рванул по пашне наискосок, уже не заботясь о том, чтобы замести следы. Некогда теперь в шпионов играть, в следующий раз. Через пару минут весь личный состав караульного взвода на ушах стоять будет, а может, и усиление из гарнизона подтянут — хрен знает, что стряслось-то.

Добежав до конца следовой полосы, пришлось остановиться и оценить дальнейший маршрут: всё-таки я этим путем только единожды ходил, поэтому не мог действовать наобум. Мин и растяжек на Внешнем Периметре, конечно, не ставили, но мало ли в какое дерьмо можно вляпаться. Угодишь в щель между старыми шпалами, вывихнешь ногу и останется смиренно ждать, пока патруль примет под крылышки. А с моим «послужным» списком лучше сразу попросить ствол с одним патроном.

Впереди, наполовину вросшие в землю, торчали ветхие гаражи, стены у которых пестрели рваными дырками от былых перестрелок, а двери были зверски вывернуты углами наружу. Лезть сквозь нагромождение острых железок ой как не хотелось. В принципе был проход левее, по развалинам старой котельной, но я вспомнил, как утром сигал там с кирпича на кирпич, рискуя сверзиться в каверну, образовавшуюся в фундаменте, и энтузиазм прошел. Оставался последний вариант. Обогнуть гаражи справа и, минуя заброшенный поселок, выбраться на обводную дорогу. А там уж и до заветного бара рукой подать.

Стало быть, решено: через поселок.

Над блокпостом, перекрывая собачий лай, засипел громкоговоритель.

— Внимание! Говорит начальник караула майор Бржко! Движение через пропускной пункт охраняемого Периметра закрыто. До семи часов утра покидать пределы Зоны запрещено…

В динамиках зашипело. А через секунду тот же голос оповестил невидимых отсюда нарушителей:

— Немедленно остановитесь! Повторяю: немедленно остановитесь и поднимите руки вверх! При неподчинении будет открыт огонь на поражение!

Надо же, какой галантный солдафон. Новенький, что ли?

— Твою мать! А если не зомбаки? Положишь каких-нибудь генеральских сынков, которым экзотики захотелось, и под трибунал пойдешь.

Эти реплики явно не предназначалась для оглашения, просто майор с дурацкой фамилией забыл выключить микрофон. Что ж, теперь я по крайней мере мог понять его волнение. Интересно, кому вздумалось в комендантский час напрямки через КПП ломиться? Жить, что ль, надоело?

Я пробрался вдоль гаражей к пересохшему колодцу и побежал через дворики, мимо обгорелых сараев. Лет пять назад в этом богом забытом месте случилась жестокая схватка между гарнизонным спецназом и дезертировавшими военными сталкерами, которые решили прибрать к рукам богатый контрабандный хабар. Резня, помнится, удалась на славу — голов по двадцать с обеих сторон полегло. А под занавес пришли миротворцы и ничтоже сумняшеся накрыли с ближайшего пригорка минометным огнем всех оставшихся. До сих пор гарью из почерневших хат пахнет. Так-то.

Я притормозил.

На перекрестке, где кривые улочки образовывали подобие крохотной площади, блестела гигантская лужа. Нехорошо она блестела, подозрительно. Ржавый скелет трактора «Беларусь» торчал в самом ее центре, и та часть, что скрывалась под водой, мерцала. Именно так: по ржавым крыльям, рессорам, дискам пробегали едва заметные изумрудные искорки. Детектор аномалий не фиксировал ничего необычного, но я привык доверять своему чутью больше, нежели набору микросхем и мембран.