Моногамия - [213]

— И я хотел тебя всегда, даже тогда, когда не мог встать с постели, даже тогда, когда ты кормила меня, когда мыла меня, когда говорила мне, что вся боль уйдёт, и я снова буду кружить женщинам головы… А мне не нужны были женщины, мне всегда нужна была только ты…

По его щекам скатывались огромные капли, и теперь он смотрел уже в мои глаза, которые сами плохо видели от застилавших их слёз. Глотая их, я сказала ему:

— Когда я приехала, у тебя были ещё силы, и потом они снова у тебя появились, почему же ты не сделал этого?

— Разве ты не понимаешь сама?

— Нет…

— Ты — это то единственное светлое, чистое, что было у меня в жизни, кроме моей семьи, которая сгорела в той машине. Я не мог взять и затащить то, что священно для меня, в тот кошмар, в котором я жил тогда. Отношения с тобой могли быть только там, где не было унижений для меня… Ты ведь застала меня уже в очень запущенном состоянии. Тони врал нам, говоря, что у меня есть все шансы, он сам потом признался мне в этом. Он, да и я тоже, до сих пор удивляемся, как ты сумела сделать это, как ты вытащила меня. Кроме тебя никто не смог бы сделать это. У меня были метастазы в печени и других местах уже, и прошёл я с тобой не один, а три курса терапии подряд, поэтому всё и длилось так долго… Тони сразу понял, что ты за человек, и догадался, что ты значишь многое для меня, он сделал выводы из твоего поведения, как ты боролась, скандалила в больнице, упорно не уходила, хотя тебя гнали. Когда ты спела свою песню, и я вышел из комы, он придумал свой план: сказал, что всё уже было почти позади и осталось ещё чуть-чуть. Но это всё был блеф: метастазы были повсюду, вся лимфосистема поражена, печень и ещё что-то, я не помню уже, что именно. Но он сделал расчёт на то, что ты будешь тащить меня, а я пойду за тобой — так и случилось. Он всё это придумал, разыграл нас как детей. И всё получилось… Невероятно, просто невероятно…

— Значит, он молодец, что соврал, потому что я даже в самые тяжёлые моменты не верила, что ты можешь умереть, я не представляла мир, в котором нет тебя, пусть даже ты и не рядом, пусть даже и не приезжаешь раз в месяц, чтобы подарить мне счастье, пусть даже живёшь с другой стороны Земного шара. Но я никогда, никогда не представляла и не думала, что твоя жизнь была вот такой… Я видела в тебе только успешность, уверенность, силу. Я была уверена, что не пара тебе, ты был слишком идеален, всегда, даже тогда, когда болел. При мне ты ни разу не совершил ни одного плохого, или хотя бы необдуманного поступка, не сказал ни одного неправильного слова, ты был всегда безукоризненно правильным, порядочным, воспитанным и… красивым! И я любуюсь тобой постоянно, хотя знаю, что ты не терпишь этого. Да я люблю твою душу, но и твоё тело тоже я люблю! Просто знай это, во мне нет ничего особенного, я так же как все очарована тобой с самого первого взгляда!

— Ты не особенная? Ты сама не знаешь себя… Ты вытащила меня оттуда, откуда не было возврата, ты спасла меня ещё много раз, ты чувствовала меня сердцем все эти годы, а я, весь такой идеальный, как ты говоришь, почти убил тебя своей жестокостью… А ведь ты просто ошиблась, всего лишь допустила ошибку, мне нужно было просто исправить её, но вместо этого….

Алекс не мог говорить, слёзы душили его, он всеми силами пытался совладать с ними, и продолжал:

— Я сам почти убил то, что было моей жизнью, моим смыслом, моей душой и сделал это дважды, вначале тогда, своим идиотским уроком, а потом своей ошибкой с Кристиной. А если бы это случилось, я не стал бы ждать ни дня, я пошёл бы за тобой. И пойду, если этому суждено будет случиться. Я уже не верю, что судьба позволит нам наслаждаться друг другом, всё равно, что-нибудь да подкинет нам!

— А я верю… Судьба тут не причём, она давала нам шансы много раз… Мы виноваты сами, мы упорно не доверяли друг другу и совершали ошибки! Оба! Мы с тобой оба! Мне всего лишь нужно было принять решение не умом, а сердцем! А ты?! Если ты знал, что я люблю тебя, то что мешало тебе обнять меня, когда я приехала лечить тебя? Когда я с таким трудом прорвалась в твой шикарный кабинет, просить тебя купить мне дом в другом месте? Когда забирал меня из больницы и сказал мне лишь одну фразу? Когда стоял там, на чердаке, и дышал мне в лицо, что мешало тебе просто обнять меня, скажи? При чём тут судьба?

— Я знаю, всё знаю. И я исправлюсь, обещаю тебе, — с этими словами он поднялся и обнял меня со всей нежностью, какая у него была, а было её всегда очень много для меня… Она исцеляла меня раньше, успокоила и умиротворила и на этот раз.

Успокоившись, я сказала:

— Так хочется выпить чего-нибудь покрепче… Ты не мог подождать со своими признаниями, пока мне можно будет пить?

Он засмеялся, целуя меня, и я тоже… Потом у меня родился ещё один вопрос:

— Ты спросил у доктора, когда нам уже можно будет… ну ты понимаешь…

— Можно будет что?

— Как будто сам не знаешь, ты ж наверняка спросил, ты вечно всё у них спрашиваешь…

— Нет, не спросил, на этот раз.

— А вот и зря.

— Не зря.

— Почему это?

— Потому что мы сами поймём это, никто лучше нас самих не определит этот срок.