Монмартрская сирота - [38]
Если Стальное Тело примет предложение, то пусть следует за подателем этого письма, который укажет ему место свидания.
Означенное свидание по разным соображениям может состояться лишь в Денвере и потому потребует довольно много времени».
— Ни числа, ни подписи, — заметила Элиза. — Что вы думаете предпринять, Эдуард?
— Вы можете еще сомневаться, Элиза? Я еду сейчас же, без всяких проволочек.
— О нет! Я не сомневаюсь в вас, мой дорогой, любимый друг… Но… вдруг это — ловушка?..
Он расхохотался с видом человека, которому ничто в мире не страшно.
Этот смех, эта уверенность в своих силах и признанная всеми репутация непобедимого героя сразу ее успокоили.
— Не поехать ли и мне с вами? — спросила она после некоторого колебания. — Дело касается моих родителей… Я умираю от беспокойства… Вы знаете…
— До Денвера слишком далеко… Дорога длинная и утомительная… Кроме того, неизвестно еще, что там может случиться. Вы ведь сами только что высказали подозрения… Один я ничего не боюсь… я всюду пройду… Но с вами я буду вечно беспокоиться, и это свяжет мне руки.
Она согласилась с его разумными доводами и сказала:
— Вы, по крайней мере, будете подробно писать мне о себе и о деле. Не правда ли? Не забывайте, что я буду страшно страдать, не получая от вас известий.
— Как только представится хоть малейшая возможность, я пошлю вам точное и подробное письмо. У меня есть связи в Денвере — несколько храбрых друзей, с которыми я изъездил вдоль и поперек великую прерию. Не бойтесь и надейтесь на меня!.. А теперь, дорогая Элиза, прощайте или, вернее, до свидания. Сохраните для отсутствующего друга хоть маленький уголок в своем сердце… Помните, что он вам безгранично предан.
— Я не из тех, которые забывают, мой дорогой Эдуард! Когда бы вы ни вернулись, вы найдете меня такой же любящей.
Она протянула ему обе руки и подставила лоб.
Он поцеловал ее и вышел, чтобы приготовиться в путь.
Сборы были недолги: свернуть одеяло, наполнить патронташ, запастись дюжиной сухарей и оседлать Букин-Билли — дело получаса.
О каком-либо багаже, чемодане или даже плаще не было и речи.
Наскоро переодевшись в шерстяную рубаху, охотничью блузу из бизоньей кожи, индейские кожаные панталоны и фетровую шляпу с золотой тульей, он вышел к гонцу и застал его сидящим за жирным куском дичи и большим стаканом виски.
Это был худощавый американец лет пятидесяти, с загорелым лицом и козлиной бородкой.
Ничто в его наружности не отражало его общественное положение или профессию.
«Некий человек!» — беспечно подумал Стальное Тело.
Затем, обратившись к незнакомцу, он сказал:
— Я отправляюсь с вами в Денвер. Как только вы будете готовы, мы двинемся в путь.
— Я готов!
— В таком случае на коней!
Стальное Тело в последний раз пожал руку Элизе, попросил ее передать приветствие Колибри и Джеку, которые ушли на охоту, и вскочил в седло.
Незнакомец последовал его примеру, и они двинулись легкой рысью в глубь равнины.
ГЛАВА XVIII
Несмотря на то что эта необъятная степь оставалась по-прежнему малонаселенной, по ней уже давно была проведена железная дорога.
В этом отношении привычки американцев идут вразрез с обычаями Старого Света.
Европейцы решаются на постройку железнодорожной ветви, только если очень в ней нуждаются, американцы же прокладывают рельсовый путь на огромные расстояния везде, где чувствуется хоть малейшая потребность в нем, причем совершенно не учитывая интересы того или иного города, того или иного поселка.
Само население должно позаботиться о том, чтобы устроиться вблизи железной дороги.
По югу описываемой равнины проходит бесконечно длинная ветвь Южной трансконтинентальной железной дороги. Она тянется с востока на запад, начинаясь у Далласа, пересекает у мексиканской границы небольшой городок Франклин, а затем через Тексон, Аризона-Сити и Лос-Анджелес доходит до Сан-Франциско.
У Франклина, то есть у самой границы, от нее отходит сравнительно небольшая ветвь, которая идет на юг к большому мексиканскому городу Чиуауа (Chihuahua).
На севере она поднимается к Денверу и доходит до Омахи (Omaha), соединяя таким образом эту область с Северной трансконтинентальной железной дорогой.
Денвер, столица штата Колорадо, принадлежит к тем удивительным американским городам, которые за двадцать пять или тридцать лет стали огромнейшими центрами.
Промышленность, торговля, финансы, просвещение — все это появилось в Денвере как-то вдруг, за несколько лет, и теперь своими общественными памятниками, театрами, библиотеками, университетом, отелями, дворцами, электрическим освещением, трамваями, миссионерами и десяти-, пятнадцати- и двадцатиэтажными домами он может сравниться с большими европейскими городами.
Именно в Денвер и направлялся Стальное Тело по приглашению таинственного корреспондента.
Он не знал точно, где находится этот город.
На севере, конечно; но каков ближайший путь?
Его спутник сказал, что через двадцать миль[1] им придется сесть в поезд.
— А я предполагал, что мы будем ехать все время верхом! — сказал он с легкой досадой.
— Расстояние для этого слишком велико.
