Монголы - [3]

В настоящем исследовании проблема происхождения монголов и дефиниции их этнических предшественников ставится как проблема этнографическая, что уже само предполагает комплексную методику исследования.

Комплексная методика уже давно свойственна исследованиям советских этнографов, посвященным проблемам этногенеза. В данной работе, чтобы избежать случайных сопоставлений, в качестве эталона приняты основные параметры этнической характеристики монголов МНР, преимущественно районов Трех-речья, где к VII—XIII вв. сложилось ядро монгольской народности, а позднее — халхасцев. В процессе полевой работы в Восточной Монголии в 1967, 1968, 1969 гг. автором настоящего ис^ следования были подобраны по специальной программе мате риалы по традиционной культуре монголов, соответствующий параметрам их этнической характеристики. Затем с привлечением данных письменных источников, языка, материальной культуры древности проводился ретроспективный историко-этнографический анализ, т. е. сопоставление монгольской модели по однотипным параметрам с этническими характеристиками древних народов Центральной Азии без больших хронологических разрывов. Сходство (и даже тождество) этнокультурных и языковых параметров за большой хронологический отрезок времени указывало на генетическое родство внутри определенной группы народов Центральной Азии, а несходство по большинству параметров — на отсутствие такового. Сравнение отдельных элементов культурного комплекса позволило выявить хотя бы с некоторой степенью приближения время и район их сложения, т. е. наметить основные тенденции развития традиционной культуры монгольских племен и ее истоки. Эта часть работы, выполненная в первом разделе, служит фундаментом для основной задачи исследования — реконструкции этнических процессов у протомонгольских и древнемонгольских племен, этнических предков монголов. Реконструкция дается во второй части, причем главное внимание уделяется процессу сложения и спонтанного развития монгольского субстрата.

Для решения проблем происхождения монголов и истоков их традиционной культуры автор использовал различные источники: этнографические материалы, памятники материальной культуры, письменные источники, лингвистический и антропологический материал.

В основу исследования положены этнографические материалы, собранные автором в процессе полевой работы в центральных и восточных районах МНР (в 1967, 1968, 1969 гг.), в районах, упоминаемых в монгольской хронике 1240 г. как территории формирования монгольского народа, кочевавшего там в VIII—X вв. Эти данные позволили с большей уверенностью пользоваться опубликованными археологическими материалами. Среди них особую важность имеют публикации результатов многолетних систематических исследований памятников материальной культуры на территории Монголии, которые проводятся силами монгольских и советских археологов. Эти материалы определены хронологически, хорошо исследованы в комплексе, описаны достаточно подробно, подытожены в ряде монографий [Волков, 1967; Дорж, 1971; Наваан, 1971; Новгородова, 1970; Пэрлээ, 1959]. На их основе написаны обобщающие работы, посвященные древнему периоду истории МНР [Сэр-Оджав, 1971; История МНР, 1954], начальным этапам истории человека в Центральной Азии [Деревянко, 1973, 1975; Ларичев, 1976а, б; Окладников, 1960, 1962, 1963, 1964, 1972, 1973], бронзовому и раннему железному веку Тувы и Забайкалья [Гришин, 1975; Диков, 1958; Коновалов, 1976; Манай-оол, 1970].

Следует отметить, что археологические материалы с территории МНР (и соседних) требуют к себе осторожного подхода. Они имеют существенные лакуны, обусловленные, с одной стороны, отсутствием пока некоторых типов памятников, а с другой-спецификой археологической методики и терминологии. По имеющимся упоминаниям нельзя судить о типе и характере поселений и городищ на территории МНР от хуннского до ки-даньского периода. Для тюркского времени опубликованы материалы о погребальных и поминальных сооружениях. Все памятники (и погребения и поселения), относящиеся к последним векам до нашей эры и первым векам нашей эры, всеми археологами рассматриваются как хуннские, хотя, по данным китайских хроник, хорошо известно, что на территории Монголии и смежных районов в этот же период обитали враждебные хун-нам ухуаньцы, сяньбийцы и юэчжи. В 93 г. н. э. господство хун-нов на территории МНР кончилось, значительная часть этого народа переселилась в Среднюю Азию, Восточный Туркестан и пристепные районы Китая. Поэтому неправомерно считать «хуннской» культуру II—III вв. н. э. в Монголии и Забайкалье. Да и в период политической гегемонии хуннов в степях Монголии (III в. до н. э.— I в. н. э.) значительную часть этого региона занимали нехуннские народы, культура которых пока все еще относится к хуннской.

Учитывая все сказанное, автор данного исследования в соответствии с конкретными целями и задачами работы использует археологические материалы разных эпох на территории Восточной Монголии, в основном как вспомогательный историкоэтнографический источник, корректируя его другими материалами (этнографическими и др.).