Монголы и Русь. История татарской политики на Руси - [2]
Наше исследование обнаруживает наличие монгольской политики (в указанном смысле: такой политики, когда завоеватель направляет внутриполитические отношения в завоеванной стране в интересах своего господства) более чем на протяжении полутораста лет. Мы доказываем, что монголы вели активную политику и основная линия этой политики выражалась не в стремлении создать единое государство из политически раздробленного общества, а в стремлении всячески препятствовать консолидации, поддерживать взаимную рознь отдельных политических групп и княжеств. Такой вывод предполагает, что единое «великорусское» государство, каким мы его видим в XVII в., образовалось в процессе борьбы с татарами, т. е. в XV–XVI вв., частью во второй половине XIV в., когда борьба была возможна по состоянию самой Золотой Орды.
В статье «Князь и город в Ростово-Суздальской земле» («Века», I, 1924 г.) я писал: «На севере в XII и в начале XIII в. начинают проявляться бытовые черты старой вечевой Киевской Руси, в основе своей общие укладу жизни всех волостей того времени, получавшие в различных волостях лишь различную степень и форму выражения в зависимости от местных индивидуальных условий волостной жизни». Но какова была общая тенденция в предмонгольскую эпоху, в каком направлении развивались политические связи и отношения? Само существование (в XII–XIII вв.) земель-«волостей», областей-княжеств указывает скорее на тенденцию к политическому обособлению. Выделение сыну Всеволода, князю Константину, Ростова с пятью городами, выделение в семейное, отчинное владение Переяславля и Юрьева указывает на тенденцию к политическому дроблению в пределах отдельной земли-волости. Но на ряду с тенденциями к обособлению, с действием факторов разъединяющих, существовали тенденции к объединению, действовали факторы связывающие. Иными словам, несмотря на отсутствие единого централизованного государства, на Руси действовали, на ряду с силами в направлении к обособлению, силы в направлении к единству. Я разумею сферу политической жизни, хотя сказанное можно распространить и на другие стороны отношений того времени. В статье «Князь и город…» я показал, что фактором, тормозившим процесс дробления, служила деятельность «старейшего» города. В Ростовской волости — вследствие продолжительной оторванности ее от Юга и в силу сложившихся особенностей местного быта — старейший центр Ростов получил особенное значение, играя роль главы местной внутренней волостной организации, «изначала» являясь политическим и военным руководителем волости, этим самым объединяя другие поселения и охраняя единство земли («Века», I, стр. 27). Но действие сил в направлении к единству можно обнаружить и вне пределов земли-волости. Еще в домонгольскую эпоху сложились условия, благоприятствовавшие образованию сильной княжеской власти на Северо-востоке. Через Ростово-Суздальскую землю проходил водный путь, связывавший области Руси с Востоком. Другие пути из Руси на Восток шли из Киевщины через области северного Черноморья. В XI в. отношения с Востоком на этих южных путях были затруднены вследствие нашествия половцев, что, на ряду с другими причинами, ускорило рост экономического и политического значения Ростово-Суздальской земли, где шло движение по водным путям к Каспию. Понятно, что на Северо-востоке образовалась социальная среда, способствовавшая развитию сильной княжеской власти, претендовавшей на значение общерусской власти. Материал свидетельствует о том, что в XII и в первой половине XIII в. развернулась борьба за политическое преобладание на территории Восточно-европейской равнины; в источниках красной нитью проходит соперничество между двумя сильнейшими княжествами — Черниговским и Ростово-Суздальским (или Владимиро-Переяславле-Ростовским), стремление двух сильнейших княжеств, лежавших на территории Волжско-Окского бассейна, утвердить свое влияние в других областях и держать в своих руках все важнейшие политические центры и торговые узлы. Известно, что Всеволод распространил свою власть на Киев и сферу своего влияния на Великий Новгород. Он достиг успехов в борьбе с черниговскими князьями за влияние в Рязани, Смоленске и Витебске. Неудачи Всеволода в конце его княжения и перерыв в борьбе создали впечатление, что осуществление в XII в. политических задач, преследуемых северо-восточными князьями, было последней вспышкой догоравшего пламени. Это не совсем верно. Незадолго до нашествия монголов мы наблюдаем новую вспышку, борьба возобновляется. А перед самым нашествием, после того как Михаил Черниговский вокняжился в Галиче, посадив в Киеве Изяслава, когда Киев стал предметом борьбы между Изяславом и Владимиром, Ярослав Суздальский, князь Переяславля-Залесского, в 1236 г., обладая княжением в Великом Новгороде, двинулся на юг, оставив в Новгороде сына Александра (впоследствии — Невского), и занял Киевский стол.
Рост местного боярства, властного и независимого, сильного и политически влиятельного землевладельческого класса, заставляет князя искать опоры не только в боярской среде. К великому сожалению, история классовой борьбы и классовых настроений в предмонгольской Руси изучена далеко не достаточно. Почти не использован, например, такой важный памятник, как «Слово Даниила Заточника». Признаки сильного боярства с широкими притязаниями мы замечаем и на Северо-востоке. Но особенную силу получило, как известно, боярство в Юго-западной Руси.
