Монголы и меркиты в XII в. - [11]

Но когда убийство свершилось, и Оэлун по выражению лиц сыновей узнала о происшедшем, она обрушила на них проклятие, смысл коего был в том, что нельзя убивать родственника, когда «нет друга, кроме своей тени, нет плети, кроме конского хвоста» (Сокровенное сказание. § 77-78). Укор сам по себе циничный и, пожалуй, не по существу.

Теперь попробуем разобраться, откуда автор источника может знать о последних словах Бектера? Только от его убийц. Последние же не были заинтересованы ни в чем, кроме самооправдания. Значит, они передали потомству то, что считали нужным. Однако, если доверять тексту, то Хасар поступил дурно, выстрелив в грудь брата, а Тэмуджин еще хуже, стреляя ему в спину. Но так ли просто все это дело? И вряд ли Бектер, доведший своих братьев до исступления, вдруг оказался столь робким и тихим?! И почему его брат Бельгутай так спокойно перенес его предательское убийство, что даже не испортил отношения с Тэмуджином? Не слишком ли много вопросов, на которые автор источника не дает ответов.

Можно предположить два варианта истолкования этого странного братоубийства: один – основанный на доверии к источнику, второй – скептический.

Допустим, что Тэмуджин и Хасар убили Бектера за постоянную наглость (хамство), а Оэлун отругала их за то, что они сами лишили себя военного товарища. Но разве можно идти в бой рука об руку с человеком, который даже пойманную рыбу у тебя отнимает? Ну, а если в бою он выкинет что-нибудь подобное? Ведь это может стоить жизни.

Затем, имеет ли право человек, стремящийся к власти, допускать, чтобы им помыкали. Такая уступчивость обязательно вызывает презрение тех, кто должен был бы быть его последователями. А так как Бектеру ничего нельзя было внушить, то возникает мысль, что его поведение было нарочитым. Тэмуджин подрос, очевидно, уже стал проявлять способности, которые впоследствии доставили ему престол. Врагам было выгодно его дискредитировать постоянным унижением. Именно этим неблаговидным делом занимался Бектер, полагая, что ему ничто не грозит. Значит, у него были сильные защитники.

И тут возникают веские основания для скепсиса. А что если автор источника знал только то, что ему сознательно внушили, и чему он искренно поверил. Не было ли скрытой причины для братоубийства, которой не знала даже Оэлун? Такой веской причиной могла быть только измена. Этого монголы не прощали не только по характеру, но и по догмату своей религии. Врагами Тэмуджина были тайджиуты; следовательно, только они были заинтересованы в том, чтобы в стане Борджигинов был их лазутчик. Но откуда мог это узнать Тэмуджин? Только от Бельгутая, человека искреннего, простодушного и болтливого. Вот поэтому-то Бельгутай и не негодовал после убийства брата, а Тэмуджин любил его всю жизнь, больше родных братьев.

Но если наша догадка правильна, то смерть Бектера не могла остаться неотомщенной. Таков был древний монгольский обычай. Так что же случилось после смерти Бектера и, точнее, из-за нее?

Охота на человека

События разворачивались быстро. Оэлун причитала недаром. Глава тайджиутов Таргутай-Кирилтух со своими тургаутами (стражей) нагрянул на становище Борджигинов, но не застал их врасплох. Матери и дети бросились в тайгу и укрылись в укреплении из поваленных деревьев, которое быстро соорудил Бельгутай. Хасар удерживал неприятеля перестрелкой, но тайджиуты не обращали на него внимания, кричали: «Выдайте нам Тэмуджина. Других нам не надо!» (Сокровенное сказание. § 79). Если до этого могли быть сомнения в том, что Бектер занимался шпионажем, то теперь для них места не осталось. И следил он не за своей семьей, а только за Тэмуджином, потому что на Хасара, также принимавшего участие в убийстве стукача, тайджиуты внимания не обращали, хотя он стрелял в них из тугого лука. Незаурядность Тэмуджина открылась слишком рано, а такое ничего, кроме неприятностей, не приносит.

Тэмуджину оставалось только одно – бежать в горный лес. Чащи на монгольских горах до того густые, что, не зная звериных тропинок пройти в лес нельзя. Но есть в лесу нечего. И Темуджину после десяти дней голода пришлось спуститься в долину. А там его ждали дозоры тайджиутов, которые привели пленника к Таргутаю-Кирилтуху. Но этот добрый человек опять спас жизнь сыну своего друга. Он “подверг его законному наказанию” (Сокровенное сказание. §81), т.е. заменил смерть колодкой на шее и запрещением ночевать более одного раза в одной юрте. Несчастный мальчик должен был скитаться из юрты в юрту, вымаливая, чтобы его покормили и напоили, потому что колодник не может есть и пить без посторонней помощи.

Тайджиуты полагали, и не без оснований, что юноша, попавший в плен и заключенный в колодку, обязан потерять самообладание и надежду на спасение. Так бы оно и было, если бы Тэмуджин был как все. Но ведь тогда его не стоило бы преследовать.

16 дня первого летнего месяца, в полнолуние тайджиуты справляли очередной праздник и, как водится, выпили изрядно. Тэмуджина в этот день сторожил какой-то слабосильный парень, который не принял участия в общей выпивке. Тэмуджин подождал, пока пирующие разошлись спасть, и тогда, развернувшись, ударил своего стража по голове той самой колодкой, которая сжимала его шею. Тот упал, а Тэмуджин бросился бежать, сначала в лес на берег Онона, а потом вошел в реку, где лег на мелком месте, пустив колодку по течению. Парень, стороживший пленника, очухавшись, закричал: «Упустил я колодника”, – а тайджиуты бросились искать беглеца. Луна освещала лес и было светло как днем. И вот Тэмуджин увидел, что прямо над ним стоит человек и смотрит ему в лицо. Это был Сорган-Шира из племени сулдус, находившийся у тайджиутов на положении подчиненного племени (унаган богол). Некоторое время они смотрели друг на друга в глаза, а потом Сорган-Шира сказал: “Вот за то-то тебя и не любят твои братья, что ты так сметлив. Не бойся, лежи так, я не выдам», – и уехал дальше.