Монголия. Следами номадов - [3]

Тексты монгольского фольклора, приведённые в книге, приблизил к читателям Гёза Кепеш на основе моих сырых переводов, придав им стихотворную форму. За хороший художественный перевод выражаю ему в этом месте благодарность.

Работе старинных путешественников надоедала и затрудняла беспрерывная борьба с местными властями. Здесь же венгерского учёного в Монгольской Народной Республике ждал братский, дружественный народ. Выражаю благодарность государственным органам МНР и, прежде всего, Комитету Науки и Высшей Школы МНР, руководство которого уделило мне в моей работе далеко идущую помощь, обеспечивая благоприятные условия в научном и материальном плане для работы моей экспедиции. Мне особенно приятно, что в этом месте могу упомянуть с благодарностью о моих коллегах из Улан-Батора, старых и молодых, которые во время моего пребывания в Монголии помогли мне многими полезными советами. Кроме того, не премину поблагодарить за сердечное гостеприимство, с которым во время путешествия монгольские пастухи, рабочие и служащие принимали меня и делились со мной своей едой, напитками и временем. Книга эта, рассказывая о них, может, станет частью оплаты моего долга благодарности.

1. Мальчик, боящийся собак

Два всадника в степи. Мальчика отдают в семью невесты. Есугэй отравлен татарами. Одиночество в степи. Погоня за Темуджином и взятие его в неволю. В укрытии. Побег. На тропе конокрадов. Чингис-хан.

В огромной степи властвует видимая тишина. Только срывающийся раз за разом ветер чешет низкий покров травы, которая волнуется, как большое озеро, названное окрестными жителями Тенгиз. Между стеблями травы бегут к своим норам небольшие удивительные зверьки величиной с маленьких собак. Тарбаган спешит к своему вырытому в земле укрытию. Встаёт у норы, поднимает две передние лапы и прислушивается. Издалека доносится мерный топот. Взлетающие вверх коршуны указывают дорогу нарушителя тишины. Заходящее солнце освещает двух всадников.

Старший мужчина ведёт с собой двух запасных коней. С его седла свисает кожаный мешок, отталкивающийся ритмично от бока коня. Другой всадник натягивает на глаза шапку, чтобы не ослепляло его солнце, сидящее низко над небосклоном, но и так легко узнать по его лицу, что находится он не в самом хорошем настроении. Его рост и движения на первый взгляд обнаруживают, что нет ещё ему девяти лет. Беспокойно оглядывается он вокруг, как бы опасаясь неожиданного нападения. Изредка поглядывает он на старшего мужчину, ища надежду и утешение в его лице. Лицо это, однако, сегодня необычайно сурово. Ничего утешительного невозможно в нём прочесть.

Мужчина внезапно натягивает уздечку, и конь с всадником останавливается неподвижно, как статуя. Мальчик следит за взглядом отца. На горизонте между склонами двух небольших взгорий, которые старики называют Чекчер и Чикурку, что-то движется. Может, это только игра меняющейся тени с осколком скалы, но мальчик знает, что осторожность никогда не помешает. Через несколько минут небольшое облако пыли показывает, что зрение старшего мужчины не обмануло. К ним приближается галопом какой-то другой всадник. На лицах старого и молодого появилось беспокойство. Но нет повода для бегства, так как на знакомой местности селится род Олкуноут из близкого по крови им племени Торгутов.

Старший мужчина погнал коня галопом. Мальчик не остался позади. Околицу обнял смерч пыли, когда три всадника встретились. Верховые лошади дрожат от сильного напряжения, нервно перебирают копытами. Их хозяева сидят неподвижно. Изучают друг друга взглядом, спокойно, без слов. Лица двух старших уже прояснились, только мальчик приглядывается, изучающе и подозрительно, то к чужому, то к тому, с которым приехал. Потом он успокаивается, так как видно, что встретились хорошие знакомые. Долгую тишину прерывает, наконец, незнакомый всадник:

– Куда это так, шурин Есугэй? – спрашивает он, а лицо мальчика заливается румянцем то ли радости, то ли неуверенности. Из этих слов следует, что они у цели. Тогда чего тут ждать?

– Приехали, – ответил всадник, названный Есугэем, принимая с должным уважением приветствие, – чтобы среди членов рода Олкуноут искать невесту для вот этого моего сына, у его дяди со стороны матери.

Мальчик вздрогнул от этих слов, не потому, что не знал, какую цель имела длинная дорога, но потому, что было трудно привыкнуть к новой роли. С большой охотой остался бы он дома со своими тремя младшими братьями Джучи-казаром, Качюн-элчи и Темюге, не говоря о сестричке, недавно родившейся Тэмюлюн, которую он охотно носил на плечах, когда они выходили на берег реки. Его, однако, не спрашивали ни о чём, а только он уже знал, что отец его очень суровый. Незнакомец смерил мальчика взглядом с ног до головы. Вгляделся изучающе в его испуганные глаза. Затем обратился к Есугэю с удовлетворением:

– В глазах твоего сына блестит огонь, а взгляд его полон света.

Мальчик усмехнулся незаметно. Он знал, что учтивые похвалы не нужно принимать буквально, несмотря на это, сделалось ему тепло. Он посмотрел дружелюбно на мужчину в убеждении, что это есть Дэй-сэчэн. Мать мальчика часто рассказывала ему об этом человеке вечерами у моргающего огня. Она охотно говорила о своей семье, избегала только темы, как попала она в юрту его отца. Мальчик от родных узнал, что его отец похитил неслыханную красавицу Хюелюн-удзин у воина Еке Чиледу. История эта переходила в семье из уст в уста, подобно другим сказаниям, слышанным стократ. Но у него не было сейчас времени думать об этом, так как Дай-сэчэн промолвил дальше: