Монгол - [80]

Никому не были известны тайные думы Темуджина. Теперь ему стало понятно, как к собственной пользе можно использовать страх и террор. Он вызвал к себе шамана.

Кокчу сразу явился — покорный, но по-прежнему хитрый. Когда он глядел на Темуджина, в его глазах светилось ядовитое уважение, а голос звучал униженно. Шаман низко поклонился молодому хану. Тот небрежно развалился на ложе, рядом с ним лежала Борте. Темуджин, глядя на шамана, перебирал пальцами ее длинные темные волосы.

— Сегодня, Кокчу, у нас будет большой пир в честь моей первой победы. После пира ты должен поговорить с моим народом. Ты расскажешь людям о видении, посетившем тебя прошлой ночью!

Шаман снова поклонился.

— И что же это было за видение, мой господин? — тихо спросил Кокчу, в голосе которого можно было различит насмешку.

Темуджин улыбнулся.

— Что я рожден, чтобы стать Повелителем Гоби! Те, кто последует за мной, будут идти к победам, славе и станут богаты! А те, кто посмеет меня ослушаться, умрут страшной смертью, и духи Вечного Синего Неба проклянут их на века!

— Но я уже говорил людям об этом, — снова улыбнулся Кокчу.

— Скажи им еще раз! Они должны испытывать ужас, страшиться моего взгляда, моего голоса и моей руки. Они должны меня бояться. Привлеки к этому духов!

У Кокчу хитро заблестели глазки:

— Наверно, будет лучше, если я попрошу, чтобы Господин Духов спустился на землю сам и обо всем рассказал людям!

Он взглянул на улыбающуюся Борте и кивнул в ее сторону, а потом быстро поклонился и покинул юрту. Темуджин захохотал:

— Если человека поддерживают священники, ему некого бояться!

Он начал страстно целовать Борте, и она возвращала ему ласки. Но между ними не исчезла темная тень… Луна стала полной, а потом уменьшилась и полностью исчезла, и Борте поняла, что ждет ребенка, и Темуджину стало об этом известно, однако никто не смог бы сказать, был ли этот ребенок зачат от Темуджина. И тогда и позже Темуджин пытался себя уговорить, что ему это не так уж важно знать. Монголы любили детей, они были доказательством силы клана. Во время набегов и военных действий за детьми охотились так же старательно, как за стадами и табунами. Дети представляли собой один из главных призов войны. Темуджин часто повторял, что люди важнее, чем сундуки с золотом. И все-таки, когда он сжимал Борте в своих объятиях и вспоминал, что ее также держал в руках другой человек в черной горячей близости ночи, его сердце горело в жгучем пламени, которое обжигало его плоть. С течением времени все стало не таким острым и обидным. Он любил Борте. Она его забавляла и волновала, и ему нравился не только ее ум, но даже хитрость и расчетливость, и он обожал ее красивое молодое тело. Темуджин даже не подозревал, до какой степени она на него действовала, и ведь он всегда любил женщин.

До похищения ее меркитами она надеялась, что ребенок поможет сделать сильнее ее власть над Темуджином и ей станет легче им управлять. Но сейчас происхождение ребенка оставалось спорным. Борте обладала мудростью старой женщины, и поэтому, скрыв горечь, она решила ждать. Она понимала, что ей придется дождаться другого ребенка, отцом которого будет Темуджин, и в этом никто не посмеет сомневаться. А тем временем она осторожно, без излишнего нажима пыталась направлять Темуджина по нужному ей пути.

Ей удалось завоевать уважение Субодая, заставив его восхищаться своей верностью Темуджину. Субодай часто заходил в юрту Темуджина, и если там была Борте с мужем, нежно посматривал на молодую женщину своими прекрасными спокойными глазами, его смешили ее шутки, а она, скрывая вожделение, скромно опускала взгляд.

Борте требовались выдержка и утешение, потому что Оэлун так и не простила сына за убийство Бектора и нанесенное ей оскорбление, и она делала все, что было в ее силах, резко и постоянно осаживала молодую женщину, отчего у той жизнь была невыносимой. Оэлун понимала, что молодая женщина должна ей подчиняться, выказывать знаки уважения, и вела себя с Борте холодно и строго. Казалось, что она на ней пыталась выместить обиду за все свои унижения и горе. Только после того, как стало ясно, что Борте ждет ребенка, Оэлун отказалась от хлыста, которым воспитывала невестку и била всякий раз, когда ей казалось, что Борте ее ослушалась.

Темуджин, одержав первую победу, мучился от сомнений, о которых никто не должен был догадаться, ведь он сам выбрал себе дорогу и должен ее одолеть до конца, и ничто ему не помешает.

Меркитам пришлось примириться с новым господином, потому что в Гоби царил один закон — закон выживания, а выживал самый сильный. Это был закон природы, и люди не могли ему сопротивляться, они поверили, что Темуджин обеспечит их безопасность и у них будут хорошие пастбища. А это было их самое главное желание. Оказавшись под властью сильного господина, они честно ему служили и оставались ему верными. С Темуджином теперь были воины-караиты, которых ему прислал Тогрул-хан, Тогрул, приказавший, чтобы к ним присоединились и их жены с детьми и юртами. Он также прислал сундук, полный сверкающих золотых монет, и кибитку с мечами, кинжалами, щитами и копьями. Спустя пару дней он пожаловал Темуджину еще один подарок: двадцать самых лучших кобыл с жеребятами и отару жирных овец.