Монгол - [133]

— Никому. Воинам известно лишь то, что Азара умерла, поэтому и свадьба не состоялась! — ответил, опередив друга, Касар.

Кюрелен строго уставился на Касара, и тот смутился.

— Придержи язык, Касар! Ты болтлив, как женщина-сплетница!

Джамуха был очень взволнован, он ощущал грусть и жалость к молодой женщине, ведь теперь, когда Азара не представляла для них опасности, он сочувствовал Темуджину. Он хотел к нему отправиться, но потом вспомнил, что Темуджин не сказал никому ни слова, уполз в свою юрту, как смертельно раненое животное, чтобы зализать жгущие сердце раны. Вспомнив о своем шатком положении, Джамуха погрузился в отчаяние.

Борте всем сообщила, что молодой хан утомлен путешествием и лег спать. Даже ее не пустил Темуджин в свою юрту. Рядом с юртой стояла усиленная стража, чтобы отпугивать незваных посетителей. Однако Темуджин не спал. Он даже не ложился — до стражи доносились его нервные шаги. И так продолжалось долгое время. Стража слышала его вздохи, невнятные возгласы.

Воины молча обменивались взглядами.

Позже Темуджин приказал принести еду и ел один, не выходя из юрты. Когда солнце напоминало красный щит над горизонтом, он послал за Субодаем и нокудами, чтобы выслушать их доклады. Темуджин был бледным и измученным, но спокойным, а его глаза отливали зеленью. Он увидел, что Джамухи с ними нет, и поинтересовался причиной его отсутствия. Субодай ответил ему спокойно и честно:

— За прошедшее время многое произошло, и Джамуха просил, чтобы я рассказал тебе обо всем.

Темуджин был поражен и взглянул на Субодая.

— В чем дело? Почему Джамуха оказался таким трусом?

— Джамуха не трус, — колебался Субодай. — Возможно, было бы лучше, если бы он действительно оказался трусом.

— Рассказывай, рассказывай, — хмыкнув, поторопил Темуджин.

Джамуха в это время ждал в своей юрте. Солнце село, наступила темнота, на небе засветились звезды. Затем появилась сияющая серебристым светом луна. На крыльях ветра прилетели звуки отдаленного воя волков. Вокруг горели костры, а потом от них остались тлеющие угли, и улус погрузился в тишину.

У Джамухи сердце сжимали костлявые пальцы ужаса, он был в отчаянии, но продолжал ждать. Он был уверен, что Темуджин его никогда не простит, а сегодняшние страхи были всего лишь предвестники настоящего ужаса!

Кто-то пытался войти в юрту. Джамуха вздрогнул, и по лицу его ручьями полился холодный пот. У входа, улыбаясь, стоял Субодай.

— Джамуха, наш господин требует, чтобы ты пришел в его юрту. — Видя, как страдает Джамуха, он положил ему руку на плечо. — Успокойся! Все не так уж плохо.

Глава 28

Когда в юрте Темуджина появился Джамуха, там оставалось несколько нокудов и Шепе Нойон. Все молчали и не сводили глаз с измученного Джамухи. У Темуджина запали и лихорадочно блестели глаза, но он проницательным взглядом уставился на вошедшего. Темуджин ему не улыбнулся, и Джамуха подумал, что никогда не видел своего анду таким злобным, несгибаемым и лишенным человеческих качеств… Темуджин не пригласил его сесть, Джамуха встал перед ним. Его отчаяние и страх улетучились, он был готов к самому худшему.

Перед ним сидел не его анда, не его брат и друг! Нет! Это был непонятный, угрожающий монстр, без милосердия, с серыми каменными устами, внушающий бесконечный ужас. Джамуха для себя не ждал ничего, кроме смерти, поэтому он успокоился.

Затем он заговорил:

— Не знаю, рассказали ли тебе, Темуджин, что я приказал твоей матери Оэлун не выходить из юрты за ее неповиновение и дерзкие речи.

Его поразили собственные глупые слова, и он даже не был уверен, что сам выговорил подобную чушь. Он был поражен, когда увидел, как Темуджин заулыбался, будто его что-то сильно насмешило, правда, лицо его не посветлело от улыбки. Тем не менее чуткий Джамуха понял, что это была первая улыбка Темуджина за многие дни.

Присутствующие были поражены и обменялись взглядами. Затем все с облегчением тоже заулыбались, и напряжение в юрте немного спало. Шепе Нойон захихикал.

— Джамуха Сечен, мне кажется, что ты меньший трус, чем я сам, — насмешливо заметил Темуджин. — Я никогда не смел сделать нечто подобное. Я тебя за это хвалю.

Джамуха был поражен и продолжал молчать. Он не мог понять, чему же радуется Темуджин. Он совсем растерялся, когда услышал хриплый и горький смех Темуджина, который пробивался сквозь печаль подобно тому, как струи воды преодолевают нагромождения камней. Затем он услышал, как смеялись остальные воины, увидел, что ему кивает Субодай, и понял, что дела обстоят не так плохо. Джамуха не сводил взгляд с Темуджина и пытался понять, в чем же дело.

Мучительное выражение на лице Темуджина немного смягчилось, оно просветлело. Да, он оставался строгим, но Джамуха решил, что самое страшное позади.

— Джамуха Сечен, никого нельзя приговаривать к наказанию, не выслушав его объяснения.

Темуджин помолчал. Он смотрел прямо в глаза Джамухи, и у того сдалось сердце, потому что Темуджин не называл его анда.

— Говори. Тебе, наверно, есть что сказать.

Джамуха вздохнул и пошевелил бледными губами:

— Я скажу тебе только одно, Темуджин, — я считаю, что поступил правильно. И во второй раз я бы сделал то же самое!