Money. Неофициальная биография денег - [37]

мог измениться. Впрочем, он компенсировал этот риск своей более чем приличной комиссией.

В процессе финансирования торговли между европейскими городами банкиры постоянно выписывали и принимали векселя и таким образом накапливали баланс кредитов и долгов. Банкиры представляли собой относительно тесное сообщество, что значительно облегчало связи между ними. Тем не менее, чтобы получить ясную картину того, кто кому сколько должен, требовалось периодически подводить общий итог. В принципе при условии соглашения между всеми участниками сделок это можно было делать когда угодно, но так сложилось естественным путем, что «подбивать бабки» удобнее всего стало во время регулярно устраиваемых ярмарок, которые постепенно превратились в место подобных встреч. Каждый квартал представители крупных торговых домов приезжали в Лион и рассчитывались друг с другом. В первые два дня шел яростный торг: выписывались новые векселя и погашались старые, закрывались учетные записи за квартал и подводился баланс между домами. Центральным событием ярмарки считался так называемый День обмена. Представители банков собирались, чтобы определить conto – курс обмена европейских валют относительно écu de marc и друг друга. Этот курс служил осью всей финансовой системы, поскольку в соответствии с ним осуществлялись окончательные взаиморасчеты в последний день ярмарки – День выплат. По соглашению сторон задолженности либо переносились на следующий квартал, либо выплачивались наличными. Банкир – вроде того самого загадочного итальянца на Лионской ярмарке – видел свою задачу в том, чтобы к наступлению Дня выплат подбить идеальный баланс активов и долгов, и желательно с выгодой для себя. Однако спекуляция на колебании зарождающихся рынков иностранных валют была не единственным источником его феноменального богатства и влияния. Система взаиморасчетов с помощью векселей, будучи сама по себе важным достижением, кроме всего прочего, способствовала развитию международной торговли и свободному хождению валют. Шаг за шагом банкиры собрали воедино все необходимые детали огромного механизма, который позволил частным кредитам циркулировать в качестве денег по всей Европе. Все три фундаментальных компонента денег оказались на месте. Так же как в случае с аргентинскими кредитос, эта система опиралась на собственную единицу абстрактной ценности – écu dе marc. Она разработала собственную систему бухгалтерского учета, правила которой были изложены в «Арифметике» Пачоли, и стандартные протоколы применения этих правил, принятые с согласия всех крупных торговых домов. Существовала также система передачи и сведéния кредитных балансов при помощи векселей с регулярным сбором заинтересованных лиц на центральной ярмарке. Это было не что иное, как структура, в которой наднациональные частные деньги взаимодействовали с общественными деньгами. Заложив основы общеевропейской иерархии кредитов в дополнение к собственной саморегулирующейся сети, которой являлась их космополитичная и объединенная тесными связями организация, банкиры, казалось, создали Утопию. Благодаря своей системе обмена векселями они сотворили жизнеспособные частные деньги, имевшие хождение на всем континенте.

Экономическое значение этого невероятного достижения очевидно – экономическая революция, свершению которой оно способствовало, и богатство его создателей говорили сами за себя. Однако только этим значение новой денежной системы далеко не ограничивалось. Она стала еще и предвестницей эпохальных политических сдвигов – сдвигов, которые навсегда изменят облик финансовой деятельности человечества.

7 Великое денежное соглашение

Частные деньги и рыночная дисциплина

Клод де Руби, отставной королевский чиновник и автор описания Лионской ярмарки 1604 года, был первым, кто обратил внимание на политический аспект международной системы обмена с использованием векселей и тот факт, что эта система позволила торговцам перестать полагаться на выпущенные властью деньги. Будучи опытным государственным деятелем, он понимал, что контроль над государственными деньгами был одним из базовых источников власти и доходов короля. Он также понимал, что создание банкирами частных денег и управление ими несли революционные изменения не только в финансовой, но потенциально и в политической сфере. Денежный класс, вооруженный веской аргументацией Никола Орема (идеей об общественном интересе и потребностях торговли как направляющих принципах денежной политики), теперь получил альтернативу – на тот случай, если властитель откажется к ней прислушиваться. Крупные торговые дома открыли способ создания международных денег, находящихся вне юрисдикции правителей. Более того, эта космополитичная элита поддерживала столь тесные связи друг с другом, а ее иерархия сетей кредитования была столь умно сконструирована, что для нее отпала нужда в драгоценных металлах как гарантиях оплаты. Новые деньги были невидимыми, неосязаемыми и опирались только на уверенность небольшой группы банкиров, занимавших верхушку пирамиды, в том, что каждый из них способен здраво оценивать риски, вовремя платить по счетам и ограничивать размер выдаваемых кредитов. С подобным противником невозможно сражаться, ибо он неуловим. Действительно, денежные партизаны напоминали настоящую «армию теней». В этих условиях уже денежный класс мог выдвигать требования власти с позиции силы. Одной угрозы приостановить поддержку государственной валюты, если властитель будет нарушать их интересы, отныне оказывалось достаточно. Ситуация изменилась, и радикально.