Монетка на счастье - [51]

— Пожалуйста… прошу вас… я… я… не… Берил.

— Это я заметил, — сказал он весьма сухо, но что-то еще слышалось в его голосе, какое-то непонятное волнение.

— Я… я оказалась здесь, — проговорила она, запинаясь, и тут у нее мелькнула неожиданная догадка, она скорее смутно ощутила, чем поняла, что произошло. — Вы знали! Знали с самого начала, кто я!

— Да, знал, вернее, скажем так — подозревал.

Он произнес это без малейшего стремления извиниться, он торжествовал.

— Как вы могли? Как… как… посмели?

— Если вы посмели притвориться моей невестой, то извольте принять неизбежные последствия. — Голос его на сей раз звучал подчеркнуто строго.

И в эту минуту показалась луна до того скрытая облаками. В ее свете Клиона ясно разглядела его лицо — темные, глубокие глаза, прямые решительные брови, полные губы с циничной усмешкой — губы, которые во второй раз касались ее рта, удерживая его в поцелуе. Она как-то неловко натянула на обнаженные плечи накидку, словно пытаясь этим запоздалым движением защитить себя.

— У вас… не было… не было права целовать меня. — Она хотела произнести это уверенно и осуждающе, но голос ее звучал тихо и беспомощно.

— Вы ставите себя в такое положение, когда это неизбежно. — Лорд Рейвен не скрывал улыбки.

— Вы… жестоки!

Не ведая отчего, Клиона почувствовала, что близка к слезам. Ей следует возмущаться, негодовать, ведь он ее оскорбил — но слова не шли, было только ощущение полного бессилия, беззащитности, сознание того, как она одинока.

— Зачем вы здесь — и притворствуете? — Он говорил серьезно, на этот раз в словах его не было ни язвительности, ни насмешки.

— Берил хотелось на карнавал, — отвечала она. — Она так молода, она жаждет… веселья… и радости.

— Берил всегда присуще это желание, — заметил он. — А вы? Вам не хотелось составить ей компанию?

Клиона отрицательно покачала головой.

— Нет, я боюсь толпы. А кроме того, никто меня не приглашал.

— В это я ни за что не поверю. Где же был принц?

— Его высочество не приглашал меня, — ответила Клиона. — Но я все равно бы не пошла.

— Вы любите его?

Клиону так поразил этот вопрос, что на мгновение ей показалось, будто она ослышалась. Она взглянула на лорда Рейвена. Они сидели совсем близко друг к другу, словно он все еще обнимал ее, — она не отодвинулась, когда он разжал руки. Взгляд его, казалось, проникал в самые ее сокровенные мысли. Он искал ответа, который, наверно, думал он, скрывается за пустой отговоркой — и, не пряча лица, она гордо поглядела ему в глаза.

— Нет, я его не люблю, — сказала она.

— Но все равно замуж за него пойдете.

Она снова покачала головой:

— Я никогда не выйду замуж без любви.

— Вы убеждены в этом?

— Совершенно!

— Хотелось бы знать, правду ли вы говорите? — лорд Рейвен словно обращался не к ней, а к себе самому.

Ей нечего было сказать, и она молчала, их тесное прикосновение все длилось, по-прежнему в ней была странная, необъяснимая слабость, от которой хотелось заплакать. Вдруг она почувствовала, что больше не в состоянии этого вынести.

— Мне можно идти, милорд? — спросила она. Но сказав это, сразу вспомнила — Берил еще не вернулась, и, наверное, следует остаться.

Словно разгадав ее внутреннюю борьбу, он ответил:

— Идите, если хотите. Я дождусь своей нареченной. — Голос у него посуровел.

— Пожалуйста, не сердитесь на Берил, — уговаривала она. — Никто бы ничего не обнаружил, если бы вы не вернулись так неожиданно рано.

— Герцог, к сожалению, был нездоров, — объяснил лорд Рейвен, — гости разошлись сразу после обеда. И я вернулся тихо провести вечер с матушкой и ее гостьями. Она сказала мне, Берил в саду, но я обнаружил здесь вас. Тихий ли это вечер?

— Я… я не знаю.

Он снова дразнит ее, но почему-то вопреки обыкновению подтрунивание не вызвало у нее гневного чувства. Она просто отвернулась, и силуэт ее обрисовался на фоне деревьев. Через мгновение он спросил:

— Отчего вы плачете?

— Я… не плачу.

— По-моему, плачете.

Когда он обратился к ней, непрошеная слеза поползла по щеке Клионы, за ней покатилась другая. Она поискала носовой платок, но вспомнила, что не взяла его с собой, и вдруг лорд Рейвен положил ей в руку большой платок из батиста. Она поднесла его к глазам. От платка пахло лавандовой водой и табаком — чисто мужское сочетание, которое напомнило ей об отце и вызвало поток слез. Как она бесконечно одинока, без защиты, без опоры, ей не у кого даже попросить совета.

— Вы оставили без ответа мой вопрос, — настаивал лорд Рейвен. — Отчего вы плачете?

— Я… не знаю.

Она всхлипывала еле слышно.

— Если я в чем-то виноват перед вами, вы даруете мне прошение?

В голосе его слышалась непривычная доброта, и от этого по непонятной причине Клионе стало еще горше.

— Я… не… я не знаю. — Она поднялась на ноги, охваченная стремлением убежать. — Прошу вас, мне… можно уйти? Пожалуйста.

И, не дожидаясь ответа, бросилась через террасу к дому, освещенные окна салона расплывались сквозь слезы и представлялись золотой полосой. И лишь добежав до стеклянной двери и войдя, она вспомнила, что войти следовало через боковой вход, но тут со вздохом облегчения увидела, что в салоне пусто, — графиня удалилась к себе.