Монета встанет на ребро - [79]

– У меня для вас неприятная новость! – многообещающе начала она знакомство. – Через несколько месяцев в ваш Храм придет комиссия из Гильдии – проверить соблюдение правил. А они нарушаются!

Я, доставшая было новый, нетронутый, в первый раз в жизни заведенный для презентабельности блокнотик, вздохнула и убрала его назад, решив, что фраза Таррэ недостойна в нем увековечиться. Тем паче что подобные новости из памяти не вылетят, как ты ни старайся, и записывать их куда-то нет смысла.

Дальше шел длинный перечень всевозможных нарушений всевозможных правил, о которых лично я даже не слышала ни разу. Я, устав через пятнадцать минут их выслушивать, предложила Таррэ записать это все на пергамент и принести мне, попутно набросав варианты их решения. Но уже на следующий же день, получив пухлый рулон и обещание принести завтра вторую часть, сильно пожалела о вырвавшихся сдуру словах… К настоящему моменту она уже настолько надоела мне всевозможными придирками, никчемными советами и организаторскими нововведениями, что, едва завидев ее на горизонте, я старалась испариться быстрее, чем пролитый на горячую плиту спирт.

И этот раз исключением, долженствующим быть в каждом правиле, не стал. Я торопливо сунула свой плащ в руки Галираду, попросив оставить его у дежурных, и тут же скрылась в лесных зарослях. Мечник даже удивиться не успел, не то что спросить о чем-то. Думаю, такая резвость на фоне совсем недавнего полного упадка сил показалась ему как минимум подозрительной, но… Пусть думает, что хочет. Встречаться с Таррэ – себе дороже.

Большую часть Вехрады – Ветки, на которую опускался Срединный Храм, – занимал лес. Можно даже сказать, что она была полностью захвачена в ветвистые лапы елей, сосен, осин и прочих представителей флоры. Посреди леса петляли тропинки: от Храма к корчме, от корчмы к Нови – деревеньке неподалеку. О дорогах, разумеется, говорить и не приходилось. Как и большинство новых Веток, эта только-только начинала опасливо расправлять плечи, вливаясь в шумное, говорливое, бойкое Древо. Вехраде еще очень сильно помогли маги: как-никак здесь теперь находился третий их оплот. Так что на эту Ветку в первую очередь старались привезти людей, помочь им обустроиться на новом месте и зажить более-менее привычной жизнью.

Привозить людей на новые Ветки было сложно, но никак иначе их было не заселить. Да и остальное Древо вздыхало поспокойнее, когда мириады существ, постоянно требующих пищи, воды, да еще временами травящих само Древо электричеством или чем-нибудь похуже, наконец-то расселялись по Веткам хотя бы с относительной равномерностью.

Люди покидали насиженные места неохотно, держась за родные стены до последнего. Да и сама перспектива опасного путешествия по морю мало кого радовала. А никак иначе перевезти смертных, не обладающих магической силой, с одной Ветки на другую было нельзя.

Вода – это единственная стихия, которая может обойти любое препятствие: обогнуть, просочиться в малейшую щелку, размыть упорством рушащихся волн. Все Древо окружено водой, лениво облизывающей соленой пеной его Ветки. Впрочем, на море тоже существуют свои магические перемычки – вот их-то маги и расширяют, позволяя пройти кораблям с людьми. Хотя дело это было небезопасное, без несчастных случаев не обходилось, так что не удивительно, что люди не горели желанием отправиться в дальнее, полное опасностей путешествие, чтобы получить у финиша какого-то кота в мешке. Где-то маги действовали уговорами, где-то – силой, где-то народ и сам был рад сбежать от очередного злобствующего на троне деспота. Но, несмотря на это, проблема переселения людей стояла в списках Гильдии на первом месте.

Кроме леса Вехрада могла еще порадовать привычный к однообразию взор гребнем сверкающих снежными вершинами гор, отгораживающих, словно частокол, от остальной части Ветки сверкающее холодноватым серебристо-сизым оттенком море. Именно к нему-то я сейчас и направлялась, уже давно полюбив спокойствие и уединенность берега. Мало кто решился бы пересечь горы ради того, чтобы нарушить покой ведьмы, равнодушно-расслабленно остановившей взгляд на размытой сине-голубой линии горизонта. Впрочем, я, разумеется, тоже не собиралась изображать из себя больную на голову горную козу, жизнерадостно скачущую с горки на горку. Тем более что «горки» там были высотой под две версты. Просто еще месяц назад обнаружила узкую, крутую и основательно заросшую кустарником тропинку, доводящую до берега за четверть часа быстрого ведьминского шага. Не знаю, кто и для чего ее вытоптал, но, судя по состоянию, ею уже так давно никто не пользовался, что, должно быть, и забыли, где она вообще есть. Кое-где тропка пробегала над самым-самым обрывом, так близко, что камешки из-под ног летели прямо в пропасть, где-то приходилось вскарабкиваться на саженные завалы, сдирая в кровь ладони, но разве это может стать препятствием для ведьмы?.. Особенно если ей ТАК все надоели, что она готова сбежать на край света, лишь бы никого не видеть…

Тропинка наконец-то вильнула узким хитрым хвостом в последний раз, обогнула отвесную холодную скалу и выпустила меня на простор обрывистого побережья. Море свинцовой гладью легло перед глазами. Только ветерок слегка морщил ровную поверхность, игриво рябя меленькими волнами. Наверное, в такую погоду плавать под парусом – лучше и не придумать. Даже на вид вода была упругой и скользкой, готовой легко удержать суденышко на поверхности и промчать его по ветру хоть тысячу верст. Но ни кораблей, ни парусников на горизонте, как и всегда, видно не было. Особо ценной рыбы здесь не водилось, берег для высадки не годился, так что я за весь месяц ни разу не видела ни единого корабля.