Монастырь - [7]

— Мое имя Аббад.

— Я наблюдала за тобой, — сказала Тали и улыбнулась.

Ему показалось, что такой улыбки он не видел никогда и никогда больше не увидит.

На девушке было облегавшее фигуру платье, ткань не сковывала движений и, скорее всего, не ощущалась, разве что создавала приятный температурный режим. Золотистое с ярко-зелеными переливами, если смотреть под определенным углом, и Аббад не сразу понял, был этот угол материальным или духовным: цвет платья менялся и в зависимости от того, как менялось отношение к девушке, смотрел ли на нее Аббад взглядом влюбленного или взглядом заинтересованного наблюдателя, или равнодушного туриста.

Платье ярко вспыхнуло зеленым, и Аббад в смущении закрыл глаза. Мысль свою он, однако, запирать не стал, и Тали сказала:

— Спасибо.

— Здесь есть неплохое местечко, где можно посидеть и поговорить, — смущенно подумал Аббад. — Мысли там совсем не рассеиваются, не то что здесь, на вершине.

Тали улыбнулась…

* * *

— Так мы познакомились, — сказал Аббад, стараясь, чтобы в голосе его не прозвучали лишние обертона. Монахам нужна была информация, а не его отношение к произошедшему. Они должны были оценить сами, чтобы потом сравнить собственные впечатления с его волнением, страхом потерять обретенную любовь и еще с миллионом других ощущений, которые Аббад пока скрывал, чтобы не исказить простой, по сути, картины знакомства.

— Тали, — сказала Асиана. — Я не могу по короне ее имени определить точнее… Ты не мог бы…

— Да, конечно, — смутился Аббад. — Ее полное имя Тали Карита Сейдон Дакшми. Она уроженка Зельмиры.

— Да-да, — сказала Асиана. — Я вспомнила.

Воспоминание всплыло над ее головой, и Аббад увидел Асиану, поднимавшуюся по ступеням университета на Зельмире, ступени были намеренно вырублены огромными, каждая высотой метра в два, подниматься приходилось, используя энергию знаний о структуре поля тяжести, а у кого таких знаний еще не было, тем приходилось карабкаться, цепляясь руками. Асиана высоко подпрыгивала и на одной из ступеней нос к носу столкнулась с высоким мужчиной в хитоне, сотканном из давно устаревших идей об устройстве мироздания.

«Асиана, — подумал старик, — ты тратишь лишнюю энергию. Спокойнее, девочка».

«Прошу прощения, учитель Дакшми», — Асиана отступила на шаг, чтобы не поддаться неожиданно мощному обаянию личности учителя. Останься она на месте, и ей пришлось бы сменить наставника, чего Асиана не хотела.

— Учитель Дакшми, отец Тали, — пояснила Асиана, — преподавал мне физику многомерий на последнем курсе университета. Пожалуй, благодаря его лекциям я решила, в конце концов, стать физиком нематериальных структур.

Она не стала продолжать и вспоминать больше тоже не стала, она и без того обнажила перед Аббадом свои ощущения, не следовало этого делать, хотя, конечно, только сама Асиана и могла решить, что ей следовало демонстрировать паломнику.

— Я не был знаком с учителем Дакшми, — сказал Аббад. — Как-то мы говорили с ним в пространстве Яройи, но там нет личностных ограничителей, и о том, что это был именно учитель Дакшми, я узнал много времени спустя, сопоставив кое-какие вешки из рассказов Тали с моими собственными ощущениями.

Я слишком много говорю, — подумал он.

— Нет, — улыбнулся Сатмар. — Напротив, ты говоришь слишком мало. Ты пришел, чтобы мы выслушали тебя. Продолжай.

— Мы пошли с Тали в… — сказал Аббад. — На Селиранде, неподалеку от северного магнитного полюса, есть место… Простите, я не могу произнести вслух ни его названия, ни того, что там… Это эмоциональное, голосом не передается.

— Продолжай, — сказал Крамус. — Не нужно эмоций. Название не имеет значения.

Аббад думал иначе, но не стал спорить.

— Тали в то время только поступила на курс химии пространств, еще не прошла даже первого посвящения, она…

Слов для описания у Аббада не было. То есть, были, конечно, но он считал их такими банальными…

— В любви нет ничего банального, Аббад. — сказала Асиана. — Точнее, все настолько банально, что никакое слово не может оказаться ненужным, неверным или неточным. Говори.

— Тали была, как птица, пролетевшая над нашими головами, когда мы спускались с холма…

— Птица? — удивился Сатмар. — На Селирене нет птиц, эволюция там подземная…

— Птица, — повторил Аббад. — Нас это тоже удивило. Она была похожа на толстопуза, длинные широкие крылья в два ряда, голова большая на короткой шее, птица была прекрасна, она сделала над нами круг и что-то крикнула… Я даже подумал в тот момент, что это разумное существо, такой же турист, но… эмоции у птицы были инстинктивны, мыслей никаких, подсознательное отсутствовало… Это действительно была птица, неизвестно как оказавшаяся на Селирене — будто специально для нас с Тали. Я воспринял ее полет, как знак, да и могло ли быть иначе? Тали тоже… Только это оказались разные знаки — для нее и для меня.

— А птица… — обеспокоено произнесла Асиана. — В непривычной для нее экологической среде…

— Она сделала над нами круг, крикнула и взмыла ввысь — очень красиво, будто человек, летящий к звездам, крылья сверкнули радужным блеском и…

Аббад замолчал, сдерживая эмоции.

— Птица исчезла так же внезапно, как появилась, — проворчал Крамус, стоявший в проеме окна и освещенный желтоватым сиянием только что взошедшего Гримта. — Обычная склейка. Я знаю эту породу: такие птицы водились много циклов назад на одной из планет в системе Вистера. В нашей ветви вымерли, потому что звезда была нестабильна, очень быстро прошла ядерную стадию эволюции, а дальше понятно…