Монархия и социализм - [29]

Ну и вот, ещё не имея особой популярности и известности, но зато имея крепкий тыл, Уоллис получила приглашение от миссис Кунард. Миссис Кунард по прозвищу «Изумрудик» была женой товарища Кунарда. Да-да, того самого Кунарда, что «линии Кунарда», трансатлантические гонки и океанские пассажиро и грузоперевозки. Она, точно так же, как и Уоллис, тоже была американской женой, а кроме того официальной (что вытекало из её социального статуса) хозяйкой очень известного и престижного политического салона, быть приглашённым в который почиталось за честь. Цель, с которой светская львица убивала время, общаясь с околовластной публикой, особо не обсуждалась, но заинтересованные лица не могли не знать, что внешне благополучнейшая и обожавшая изумруды жена миллионера была не так счастлива, как то могло бы показаться. На неё был крючочек, на нашу миссис Кунард, бедняжка была наркоманкой.

Уоллис, конечно же, полетела в кунардовский салон, как на крыльях, ещё бы! Это был её первый выход в свет, и сразу же — на такой уровень! Когда она, пообщавшись и показав себя, уходила, то провожавшая её миссис Кунард позволила себе дать любовнице наследника совет. «Милая, — сказала она, — никогда не говорите вслух о политике. Люди неизбежно будут думать, что это говорите не вы, а принц.» Уоллис, внимательно разглядывавшая украшения миссис Кунард, вежливо её поблагодарила и пообещала никогда этого не забывать. Через очень короткое время Уоллис вновь получила приглашение от Кунардши. Но теперь её звали не для того, чтобы «потусоваться», в этот раз всё было очень серьёзно, второе приглашение было приглашением на званый обед. Нам ли с вами не знать, что это такое! Званый обед это нечто торжественное и вместе с тем очень интимное, туда всякого-разного не позовут. Там рядом с собою чёрт знает кого не обнаружишь, хозяева тщательнейшим образом продумывают кого рядом с кем усадить. Званый обед это искусство, людям, за столом сидящим, должно быть друг с другом интересно. Кому могло быть интересно сидеть рядом с Уоллис и с кем было бы интересно болтать за обедом ей? Она, наверное, с нетерпением ожидала сюрприза. Когда гостей пригласили к столу, то Уоллис обнаружила, что сидит рядом с дипломатом, послом без портфеля и политическим советником вождя немецкого народа Иоахимом фон Риббентропом.

Не прошло и недели, как Уоллис встретилась в Риббентропом опять. Теперь уже на приёме в немецком посольстве, куда вполне официально была приглашена не только она, но и наследник английского престола. Трудно сказать, кто кого сопровождал. Так же трудно сказать, кто на кого произвёл большее впечатление. После этого Уоллис ещё несколько раз посещала немецкое посольство уже одна. Работавший на американцев агент доносил, что Риббентроп каждый день посылает миссис Симпсон букет из семнадцати красных роз, якобы по числу их интимных встреч. Не знаю правда ли это или нет, но Риббентроп и в самом деле посылал букет каждый день на протяжении года и добропорядочная миссис Симпсон ни разу, как того требовали приличия, букет назад не отослала.

Если кто не знает, как выглядел Риббентроп, то вот, пожалуйста:

Это министры иностранных дел Италии и Третьего Рейха граф Чиано и Риббентроп. Молочные, так сказать, братья. Роднит их и то, что оба закончили свой жизненный путь не очень хорошо. Но похожи они и тем, что перед лицом смерти оба держались неплохо. Может быть они были не очень умными людьми, но трусами они не были.

ФБР посчитало данные о контактах миссис Симпсон с Риббентропом новостью столь важной, что информация об этом была немедленно доведена до президента Рузвельта лично. До Франклина Делано.

А что до драгоценностей, то женщина не была бы женщиной, если бы о них не помнила. В тот краткий период в конце 1936 года, когда Уоллис наслаждалась публичностью и ей казалось, что Жар Птица — вот она — руку протяни, она не упустила своего. 8 ноября 1936 года она посетила лондонскую оперу, где сидела в королевской ложе, куда в качестве гостьи была уже ею приглашена миллионерша Кунард. Уоллис, по словам биографа, явилась в оперу «dripping with emeralds», то есть «осыпанная изумрудами». Женщины, они да, женщины — они такие.

21

Любовь принца была горяча, когда же принц обернулся королём, то его любовь к Уоллис и вовсе стала беспредельной, для окружающих это выглядело как слепое обожание, как то, что в англоговорящем мире называется puppy love, то-есть «щенячья любовь», наблюдать за нашей парочкой вблизи было неловко, но любовь оставалась любовью, пока она не оказалась замешанной в политику, пока не были затронуты интересы государства.

До тех пор, пока Уоллис, всё ещё остававшаяся миссис Эрнст Симпсон, пребывала в качестве любовницы, она могла окружающим нравиться или не очень, но никому особого дела ни до неё, ни до её отношений с королём не было. «Чем бы дитя не тешилось…» В высшем свете, правда, пошучивали, появился анекдот о том, что в новом сезоне на лондонские подмостки выйдет пьеса под названием «Неважность быть Эрнстом», главный герой которой в кульминационной сцене восклицает: «Какая жалость, что у меня есть только одна жена, которую я могу положить к ногам моего короля!», но шутки кончились, когда 27 октября 1936 года Уоллис подала документы на развод. Все (под всеми я имею в виду людей, входивших во власть и знавших не только о существовании Уоллис, но и о степени её влияния на короля) насторожились. Расчёт Эдварда был прозрачен — по английским законам развод вступал в силу через шесть месяцев после рассмотрения дела в суде и Уоллис обретала свободу 27 апреля 1937 года, а на 12 мая 1937 года была назначена коронация. Эдвард VIII хотел короноваться не холостяком, а человеком солидным, женатым, а женой этой должна была стать нынешняя миссис Симпсон.