Молотов. Полудержавный властелин - [24]

— Жуков пишет, что Донбасс и Киев на три месяца отодвинули Московскую битву.

— Потому что немцы уперлись в Москву. Не сумели. С этим надо считаться… Поэтому тем более на Жукова надо осторожно ссылаться… Вы сейчас можете что угодно говорить, я немножко ближе к этому делу стоял, чем вы, но вы считаете, что я забыл все[12]…

14.01.1975, 04.10.1985

Сдать Москву?

— Ходят слухи, что в 1941 году в Политбюро было голосование, сдавать Москву или нет. Могло быть такое?

— Не могло быть! — восклицает Молотов. — Нет! Конечно, не могло. Чепуха, абсолютная чепуха. Логически не могло быть. Тогда это предательство — в тот момент голосовать. Тогда могут сказать, что высказалось большинство. И если было бы меньшинство-большинство, то это меньшинство уничтожили бы прямо потому, что это предательское дело!

— Такой разговор ходит еще и потому, что были моменты, когда Жуков практически предлагал сдать Москву.

— Он допускал это. Голованов об этом писал. А голосование в Политбюро — это чепуха! Это абсурд. Это только могло присниться кому-то.

(Думается, что в ту пору в Политбюро могло быть уже единодушное мнение, поэтому голосование исключалось.)

21.12.1979

…Я спросил, были ли у Сталина колебания в октябре 1941 года — уехать из Москвы или остаться?

— Это чушь, никаких колебаний не было. Он не собирался уезжать из Москвы. Я выезжал всего на два-три дня в Куйбышев и оставил там старшим Вознесенского. Сталин сказал мне: «Посмотри, как там устроились, и сразу возвращайся»[13].

Молотов дал высокую оценку Жукову как военному:

— Рокоссовский менее тверд и настойчив, правда, Жуков — горлопан. Но я убедился в его способностях, когда, уже в конце войны, Сталин пригласил Василевского и спросил, сколько потребуется времени для взятия Кенигсберга?

«Две-три недели», — ответил Василевский.

Потом был вызван Жуков, который дал реальную картину предстоящего штурма и сказал, что это очень непростое дело, которое потребует два-три месяца. Так и вышло.

07.05.1975, 16.07.1978

Маршал Шапошников — хороший человек. Сталин хорошо к нему относился. Он из царских офицеров. Но только благодаря ленинскому пониманию момента истории мы заняли такие позиции в настоящее время, которые никому, никаким Шапошниковым были не под силу. Но он к политике и не рвался. В своем деле был силен[14].

И у Жукова в политике ничего бы не вышло, хоть он и рвался. Василевского я очень хорошо знаю. Очень хороший военный генштабист. А как командующий — Жуков в первой тройке. Жуков, безусловно, Рокоссовский войдет. Кто третий — надо подумать. Рокоссовский — очень приятный человек. Прав Голованов, что личные качества Рокоссовского даже заслоняли его выдающиеся полководческие данные.

02.04.1978

— По характеру для крутых дел Жуков больше подходил, — говорит Молотов.

— Если бы Жуков пришел к власти, он объявил бы себя вождем, спасителем русского народа, — утверждает Шота Иванович.

— Но авторитет у него был, — говорю я.

— В правительстве у Жукова авторитета, конечно, не было, — говорит Молотов. — Среди военных — да.

19.04.1977

Медали

Хотели сделать медаль «40 лет битвы под Москвой», но отменили, чтоб не портить отношения с ГДР…

— Здесь лучше, по-моему, не допускать такой камень, — говорит Молотов. — Кто-то поторопился.

— А насчет Малой земли — сделают?

— Это да. Тут будет, — соглашается Молотов. — Малая земля у нас теперь более серьезное дело, чем большая земля.

04.12.1981

Рассказ генерал-полковника И. М. Чистякова

Недавно я выступал перед читателями вместе с генерал-полковником Иваном Михайловичем Чистяковым. Потом был банкет, и мне удалось изрядно поговорить с Иваном Михайловичем. Он возмущался маршальской звездой Брежнева. Сказал о руководителе Ансамбля песни и пляски:

— Вот Александров палочкой машет, дали генеральское звание. Разве можно? Это ни к чему, Заговорили о генерале А. А. Власове.

— Я его знал хорошо, — сказал Чистяков. — У него давно было рыльце в пушку. Он проходил еще по «шахтинскому делу» как военный…

— Как же военный — по «шахтинскому делу»? — удивился Молотов, когда я упомянул про эту историю.

Я тоже такой вопрос задал. Чистяков ответил, что с инженерами была связана группа военных, их тоже арестовали, в том числе и Власова.

— Здорово, — замечает Молотов.

— Потом его выпустили, он выдвинулся, стал командовать лучшей нашей дивизией, получил орден Красной Звезды.

— Да, это так, — подтверждает Молотов. — Я его помню в кабинете Сталина перед новым назначением. Был командир лучшей дивизии.

— Выдвинулся, и никто не вспоминал про его участие в «шахтинском деле». Это был один из опытнейших наших военных, — говорил Чистяков. — Под Киевом с ним произошла странная вещь: во время окружения он исчез на четыре дня.

— Здорово, — отзывается Молотов.

— Жив сейчас его начальник штаба, может это подтвердить, но и он не знает, где был Власов: «Мне неудобно было спрашивать — он был с женщиной. Приволок врачиху, а куда исчезал и что это за врачиха, откуда появилась, никто не знает».

Это был 1941 год. Никто никуда не стал докладывать, ибо никто не мог представить, что произойдет в следующем году…

— В 1942-м Власова назначили командующим Второй ударной армией и заместителем командующего фронтом — с прицелом сменить на посту командующего генерала К. А. Мерецкова.