Молоко волчицы - [208]
— Ай-да!
Ослик дернулся, но арба не тронулась, колеса в землю ушли. Глеб сек животное — от кнута с серенькой спинки поднималась пыль, как из столетнего ковра. Яшка покорно натягивался до мутной слезы в глазах — тщетно. Истощив запас матюков, хозяин сам подпрягся рядом, соорудив себе хомут. Колеса шевельнулись, пошли. Давно не ездили по дороге — кустики одичавшего клевера, терновник, рытвины, колдобины, хомячья земля. Только ясен след Спиридоновой телеги — дуракам везет: таких коней приобрел! Через три-четыре шага останавливались отдыхать. На полянке желтых примул женские следы…
Шли часы, а лес неотступно близко за спиной. Хрипел Яшка, поводя мокрыми кошачьими боками. И хозяин честно тянет свою арбу — в горле свистулька застряла. Наконец впереди остался самый трудный перевал, крутой, как крыши немецких колонистов, выселенных из станицы в начале войны. Потом дорога пойдет под гору. Тут полагалось вывозить груз по частям, но время не ждет. Погладил Яшку, пошептал товарищу на ухо, дал отдохнуть. На косогоре стоял широкогрудый волк.
— В пристяжку бы тебя, серого! — сказал Глеб волку и вспомнил, как в этой балке скалечилась жена Оладика Колесникова, что хвостосвязничала в станице — так и шлендала по дворам с новостями и сплетнями. Приехали с Оладиком рубить дрова, а был праздник — божья сила и направила топор в ногу бабе. Тогда еще радовался дядя Анисим: «Не греши, не хапай!» Нынче вроде бы нет праздника, и с богом Глеб уже переговорил. Он живет теперь как ласковый теленок, что две сиськи сосет. Вот и с квартирантами поладил, и немецкая филюга на дом в кармане.
В обед брызнул дождичек, а сейчас разветрило, ободняло. В балке скопилась сырая, душная жара. Наверху станет прохладно.
— Трогай, серенький! — и сам налег, да так, что арба резко пошла в гору. — Давай! Давай! Еще малость!..
Тупо полоснула боль в паху. Сгоряча тянул арбу еще и — свалился, посерев лицом, как пыльная шкура осла. Воз съехал назад. Простонав с час, Глеб ощупал новоявленную грыжу, перетянул ее бечевкой, вслух кляня себя:
— Мало тебя, дурака, кулачили! Правильно говорила мать: жид и есть! Братец Михей успокоился, отгостевал. Братец Спиридон колхозом немецким руководит. А кулаки и при новом прижиме в одиночку мучаются. Нету им, горемыкам, покоя. Рай бедняку — все ему, голодранцу, нипочем. Кинжал и бурка — весь пожиток. Живет — не тужит, сдохнет — опять же убытку нет. А кулаку-то, дураку, все не спится да не лежится. Да раньше всех встань, вокруг пальца всех обведи, ухороны свои проверь. Бедняк гол как сокол да волен соколом. Богатым черт детей качает да заодно их примечает: того пожар спалил, того власть извела, иного родные дети по миру пустили. Адский жребий тянут самостоятельные хозяева. А ведь и бедный, и богатый, равно как и мужик, и казак, от смерти не откупятся, разве что каждый на свой манер хлопнется хомутом об землю…
Так фарисействовал он, пока чуть не полегчало. С тоской свалил с арбы лес, оставив малую часть, и Яшка, царапаясь по матовым плитам кручи, повез хозяина.
Вечерело. Молчали Синие и Белые горы. Над курганом реял орел-могильщик — к покойнику. Искривилось дерево Иуды. Плыли ароматы поздних эфироносов. На бронзовых скалах шуршит самшит — барсуки возятся. Ковыль и типчак, прах и горечь.
Колеса стучали по желтому плиточному известняку — юрские меловые отложения, зажелезнившиеся на поверхности, а внутри белые, как зубной порошок. Беззвучно раскрывают пасти ящерицы. В замкнутых балочках, выбегающих к дороге, в гадючьей лени налились соком волчьи ягоды, дурман.
Ослепительно пылала вечерняя звезда, когда он добрался домой.
ЗВЕЗДНОЕ ПРОСТРАНСТВО
Спиридон ближе узнал племянника Митьку Есаулова, сделал его своим заместителем, а Ивана помощником и по совместительству кучером.
Митька Есаулов был молодой, да ранний. Мария хотела, чтобы ее дети стали врачами, инженерами, учителями. Но Митька с детства тянулся к скотине, с большим трудом окончил семилетку, был пастухом, прошел курсы по искусственному осеменению коров. Едва ему вышли года, он женился на толстой и веселой, как котенок, казачке Нюсе Мирной. Нюся родила первенького и работала в детских яслях колхоза. Митька доказал начальству выгоду искусственного осеменения животных. В его ведомстве было четыре зверовидных бугая, каждый весом поболе тонны. Им давали отборную траву, свеклу, промытее зерно. Митька делал им гоголь-моголь — по ведру молока с медом и яичными желтками. Колхозники посмеивались:
— Коров обгуливает, бугай, телят в банке возит.
Митька не чурался вина, с осени брал в библиотеке книжку потолще, чтобы осилить к весне, красивую девку не пропустит — ущипнет, был длинный на язык. Привела к нему молодая баба коровенку.
— Обгуляешь, Дмитрий Глебович?
— Тебя, что ли? Бык не посидит!
— Тю, паразит, корову!
Техник скалит крепкие зубы — доволен шуточкой.
Жили они с Нюсей справно, в хорошем домике, много держали овец, коз, птицы. Случилось Митьке заиметь две сберкнижки — на одной рубль да на другой десятка, и пошла о нем слава как о богатом человеке: «Деньги на двух книжках держит — на одной не помещаются!» Он и сам ревностно поддерживал эту молву, говорил, что и третью книжку заведет.
В этой книге Андрея Губина читатель найдет рассказы о великих мастерах искусства и литературы — Фидии, Данте, Рабле, Лермонтове, Л. Толстом, Дж. Лондоне, Ал. Грине. Это рассказы-легенды, основанные на неких достоверных фактах и событиях. В них не следует искать строго научного, биографического материала. Что переживал Лев Толстой в часы своего знаменитого побега «от мира»? Была ли у Джека Лондона такая любовь, как говорит Губин? Важно только помнить: рассказы эти, скорее, об искусстве, творчестве, его отдельных моментах и законах, нежели о том или ином художнике.В повести «Созвездие ярлыги» предстает образ молодого чабана, горца с нелегкой судьбой, ровесника космонавтов, который поднимает свой древний труд до «космической» высоты — отсюда и заголовок: автором опоэтизирована ярлыга, чабанская палка.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.