Молоко, сульфат и Алби-Голодовка - [17]

Джун не очень-то хочется выходить, потому что раньше тут жил предводитель антимолочной кампании, которого она скоро убьет, и инстинкты подсказывают ей, что далеко он не уехал. Шатание по району, где она случайно может наткнуться на свою жертву, не очень вписывается в профессиональный кодекс, но Джун все ужасно надоело, да и вряд ли это важно. Джун с таким же успехом может побродить и по этим улицам, они ничуть не хуже любых других, особенно когда абсолютно нечего делать.

Джун бродит, разглядывая кинотеатр «Ритци» и закрытый универсам. Вскоре она слышит музыку: на улице холодает, но Джун совершенно не хочется домой, она шагает на звук и заходит внутрь. Джун совсем не нравится одиночество, но что же делать, если мир кишит полнейшими уродами?

Она платит и заходит в тесный зал. Под ногами хрустит стекло. На сцене четыре девушки вроде бы наугад бренчат на гитарах.

Джун отходит и опирается на стену, чтобы оглядеться.

В галерее закончилась игра. Чен разбил By в пух и прах с наилучшим счетом за всю историю их противостояния, болельщики сгрудились вокруг с поздравлениями.

By несколько недоумевает по поводу своего решительного провала, и хотя возбужденная толпа из противоположного лагеря лично его не волнует, она плохо влияет на его ужасно расстроенных болельщиков. Многие одинокие люди, скрашивающие свое время в Сохо, считают себя друзьями By, черпая поддержку и утешение в его спокойствии. Болельщики переживают его поражение значительно сильнее, чем сам By, он их жалеет. Он понимает, что нелепо так сильно переживать из-за какой-то игры, но, с другой стороны, они переживают из личной к нему симпатии. By сам не до конца понимает почему, но болельщики нуждаются в его успехе, и, не смотря на собственное спокойствие, он не знает, как их утешить.

By направляется домой, болельщики постепенно разбредаются по другим галереям или в поисках клиентов. Чен прощается довольно злобно, он и впрямь злобен. Их соперничество настолько глубоко проникло под кожу Чена, что теперь, даже выиграв все до одной игры, он все равно не сможет дружить с By.

– Завтра в то же время, By?

By оборачивается, улыбается, кивает и идет домой.

Я стою на концерте, болтаю с Фрэн и Джули, вскоре они убредают пообщаться с кем-то еще.

Бесцельно озираясь, я ощущаю себя полнейшим идиотом, поскольку торчу в центре зала сам по себе. Ну да, тут полно людей и никто не разберет, что я тут сам по себе, но все равно неуютно, поэтому я пытаюсь пробиться к стенке, чтобы удобно опереться и постоять под ее защитой. Одиночество переносить гораздо легче, если есть стена, на которую можно опереться. Я нахожу местечко напротив бара – если, конечно, два сдвинутых ящика можно считать баром, – и выворачиваю шею, стараясь незаметно разглядеть свое отражение в окне. Сейчас темно, это немного спасает ситуацию, но мне кажется, я ужасно выгляжу, ноша обреченного человека оттеняет последствия всех моих болезней и уродует меня окончательно. Хотя уже некоторое время я более-менее здоров, молочная болячка оставила в наследство омерзительный цвет лица, а ужасные страдания непоправимо разрушили мою внешность. Всему виной болезнь, а не старение.

Крутясь и изгибаясь, чтобы получше себя рассмотреть, я проливаю пиво на соседа.

Джун на концерте совсем неплохо. На таком сборище она впервые. Джун девушка одинокая, часто вынуждена пресекать нахальные взгляды и иногда попытки познакомиться – это достигается концентрацией на образах двух застреленных в Америке мужиков и проекцией этих образов на тех, кто в надежде поглядывает на нее. Вроде бы срабатывает. В крайнем случае Джун всегда может поколотить обидчиков, поэтому обычно не сильно беспокоится.

Какой-то тип стоит рядом у стены, но к ней не цепляется – может, потому, что так занят разглядыванием своего отражения, что не обращает внимания на Джун. Внезапно, по причине разве что полного идиотизма, он проливает на нее пиво.

Джун совсем не в восторге от пива, текущего по ноге.

– Кретин, ты зачем это сделал? – спрашивает она.

Тип расстраивается так жалобно и даже непроизвольно отшатывается, лицо странного цвета бледнеет, он усиленно извиняется, предлагая купить ей еще пива, пока до него не доходит, что он пролил свое. «Какой идиот», – думает Джун.

Китаец ложится в постель и, скучая, размышляет о своем бизнесе: о его расцвете, о конкурентах, о возможных неприятностях и тому подобном. Завтра он свяжется с приятелем, у которого свое детективное агентство, и попросит его разыскать Алби-Голодовку.

Мысли китайца перескакивают с бизнеса на личную жизнь. Ему кажется, что она отсутствует как класс. Почему-то работа не позволяет знакомиться с девушками его мечты, в последнее время его это сильно беспокоит. Китаец не отказался бы уже остепениться с милой девушкой из хорошей семьи. Он хотел бы выстроить собственную хорошую семью, хотя понимает, что его работа, наверное, не понравится родителям девушки, но он обязательно что-нибудь придумает.

В клубе, которым он владеет на паях, китаец знакомится с девушками из богатых семей, но абсолютно не хочет жениться на завсегдатае ночных клубов.