Молоко без коровы - [18]
Карельские показатели по онкологии аж на 15 % превышают общероссийские. Однако известны случаи, когда пациенту с диагнозом, при котором каждый час на счету, назначали МРТ через полгода. Уполномоченный по правам человека в Карелии Александр Шарапов признал, что в 27 поселках люди не могут купить какие-либо лекарства>[1]. А пациенты Сортавальской ЦРБ попросили помочь с ремонтом томографа президента Путина – больше, видать, некого.
Если бы вы карельским чиновникам доверили управлять больницей финской Савонлинны, они бы ее наверняка «оптимизировали». А что: народу в муниципалитете всего 35 тыс. человек, половина коек пустует. Зато здание в роскошном месте – на полуострове в городской черте, вокруг чистейшее озеро, за ним поросшие соснами горы. Но на поверку койки пусты, потому что люди не запускают болезни, а лечатся в той же больнице амбулаторно. Даже среди онкобольных 80 % не ложатся в стационар и ходят подчас на работу (финны не пишут в больничных диагноз). В итоге крошечное онкологическое отделение пропускает 150 больных в месяц.
Если взять типичное инфекционное отделение в Карелии, то там лежат в одной палате по 8-10 пациентов с различными диагнозами, осуществляя взаимный обмен бактериями. Зато посещения ограничены, а в гардеробе надо купить бахилы. В финских медучреждениях вообще не принято переобуваться (что в
Хельсинки, что в провинции), бахил нет как класса, родственникам пациента разрешают оставаться на ночь. При этом в Финляндии – один из самых низких в мире показатель распространения внутрибольничных инфекций. Даже в скромной Савонлинне в каждом помещении есть вентиляция, а в операционной воздух полностью меняется за 8 минут.
«В начале были болота, мотыга и Юсси» – так начинается роман финского классика Вяйне Линна. Путь соседей в высокоразвитые страны тесно связан с инвестициями в образование. И если в советские времена финские студенты ехали учиться в СССР, то сегодня в Технологическом университете 72-тысячной Лаппеенранты более 400 студентов из России. Когда-то и наше среднее образование считалось образцовым. А большинство финнов еще в 1960-х учились в школе всего шесть лет. Но спустя 20–30 лет среднее образование Финляндии вдруг оказалось выше США, Китая и Сингапура в столь дорогих нашему сердцу рейтингах – тех самых, где Россия сейчас в восьмом десятке>[2].
Как так получилось? Основная тенденция последних лет в России – тотальная экономия. Как рассказывалось в предыдущей главе, федеральный центр сбросил регионам обязанность финансировать школы – их уплотняют, утрамбовывают, перелопачивают или просто закрывают. Учитель одновременно ведет урок у 4-го, 6-го и 9-го классов, сейчас литературу, а через час – биологию. Вместо качественного изложения предметов педработники все чаще испускают слова «воспитание», «духовность», «нравственность». Из-за низких зарплат в школах работают одни женщины, в то время как федеральное правительство не пожалело 6,7 млрд рублей на «продвижение русского языка». Сенатор заявляет, что российские студенты, уезжающие за рубеж, «нарушают права» других россиян>[3]. Общественная палата предложила ввести предмет «Нравственные основы семейной жизни»>[4]. Минобрнауки одобрило идею начинать уроки с гимна России>[5].
Тем временем в финских школах детям с 12 лет показывают англоязычные фильмы без перевода. Ни общей программы, ни единого списка разрешенных учебников в Финляндии нет. Не бывает чиновничьих проверок и не составляют рейтингов самих школ. Поскольку нет РОНО, никто не мешает учителю работать с детьми. Преподавателей на каждом уроке 2–3 человека: кто-то ведет урок, кто-то может подсесть к ученику и объяснить непонятное. Во время урока детям не запрещают переговариваться друг с другом или заглянуть в смартфон. В младших классах оценки не ставят, в старших – только по итогам пройденных курсов. «Двойками» не топят, главное – сохранить у ребенка интерес к предмету и радость от посещения школы. Министр образования говорит, что ее коллеги практически не вмешиваются в работу учителей, которым они – подумайте только! – доверяют. Карельский учитель за неделю пишет отчетов на объем курсовика, и в любом РОНО вам объяснят, что иначе наступят бардак и анархия. Следствие «бардака» – 1-е место в ключевом рейтинге PISA, тотального контроля – 72-е.
Качественное образование дало стране болот технологическое лидерство, символом которого стала «Нокиа». Финляндия входит в пятерку стран-лидеров по использованию энергии из возобновляемых источников. Но в России не видно попыток системно брать с соседа пример, хотя в советские времена попытки были. Финское судостроение построило для СССР около 800 кораблей за 45 лет, и брежневские экономисты решили: а не заплатить ли чухонцам, чтобы они создали в Карелии «советскую Финляндию». При Союзе тоже хотели получить молоко без коровы. Самый крупный проект – построенный финнами 40-тысячный завод «Карельский окатыш» в Костомукше, главный нынче донор республиканского бюджета. Но уже мало кто помнит, что соседи приложили руку еще к 30 крупным предприятиям Карелии.
«Финская модель» подразумевала не только импортные станки: в республике вводили сдельную оплату, следили за экономией ресурсов. 90 % заготовленного леса перерабатывали дома, кругляк составлял не более трети «лесного» экспорта. А фундаментом было машиностроение: на Онежском тракторном заводе (ОТЗ) 7,2 тыс. человек выпускали трелевочные тракторы, деревообрабатывающие станки, бумагоделательные машины, корообдирочные барабаны, гофрировальные агрегаты. Продукцию Петрозаводского станкостроительного завода, экспортировали в Канаду, ФРГ, Великобританию. Около трети объема производства приходилось на электронику и приборостроение – такой концентрации наукоемких отраслей не было даже в «фирменной» Прибалтике. Интеллектуальную надстройку подпирали около 200 ремонтных предприятий. Со стороны могло показаться, что Карелия разовьется в союзную Силиконовую долину.
Представлять Россию 1990-х Содомом несправедливо. Наша братва была не страшнее американских гангстеров «ревущих» 1920-х, а постсоветские серийные убийцы — нисколько не ужаснее советских. Чечня — это меньшее из зол, если сравнивать ее с гражданской войной в Колумбии. Широкие слои тяжело усваивали, что быть состоятельным — нормально, а Россия еще никогда не была страной настолько равных возможностей. Значительная часть россиян оказалась вполне инициативной и отлично обходилась без повсеместного вмешательства государства в свои дела.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
Зачитывались в детстве Александром Дюма и Жюлем Верном? Любите французское кино и музыку? Обожаете французскую кухню и вино? Мечтаете хоть краем глаза увидеть Париж, прежде чем умереть? Но готовы ли вы к знакомству со страной ваших грез без лишних восторгов и избитых клише? Какая она, сегодняшняя Франция, и насколько отличается от почтовой открытки с Эйфелевой башней, беретами и аккордеоном? Как жить в стране, где месяцами не ходят поезда из-за забастовок? Как научиться разбираться в тысяче сортов сыра, есть их и не толстеть? Правда ли, что мужья-французы жадные и при разводе отбирают детей? Почему француженки вместо маленьких черных платьев носят дырявые колготки? Что делать, когда дети из школы вместо знаний приносят вшей, а приема у врача нужно ожидать несколько месяцев? Обо всем этом и многом другом вы узнаете из первых рук от Марии Перрье, автора книги и популярного Instagram-блога о жизни в настоящей Франции, @madame_perrier.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.
Автор, около 40 лет проработавший собственным корреспондентом центральных газет — «Комсомольской правды», «Советской России», — в публицистических очерках раскрывает роль журналистов, прессы в перестройке общественного мнения и экономики.