Молоко без коровы - [17]
Означает ли это, что России нужно немедленно отказаться от централизации, передав средства и полномочия регионам? Директор региональной программы Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич, ведущий эксперт по российским регионам, считает, что в этом случае в регионах будут образовываться своего рода ханства или княжества, в которых начнется «война всех против всех» за власть и ресурсы. К тому же надо понимать, что 60 % федерального бюджета создают всего 4 субъекта: «нефтяной» Ханты-Мансийский автономный округ (28 %), «газовый» Ямало-Ненецкий (10 %), Москва (17 %) и Петербург (5 %). Если просто перераспределить налоги вниз, то богатые станут богаче, бедные – беднее. И это только полбеды.
По словам Зубаревич, сегодня на низовом уровне находятся муниципалитеты, которые получают 15 % от налога на доходы физлиц, налог на землю и малое предпринимательство. Это слезы – ни денег, ни полномочий. Субъект РФ получает весь налог на прибыль минус три процентных пункта, которые идут в федеральный бюджет. Туда же – основная часть налогов на физлиц. Плюс налог на имущество юридических лиц, включая заводы, порты, электростанции. Это хоть что-то, но на эти деньги нужно содержать всю социалку, школы, больницы. И молча завидовать федеральному бюджету, в котором исчезают налог на добычу полезных ископаемых, НДС, акцизы на бензин, алкоголь и табак, таможенные пошлины, часть налогов на доходы физлиц и прибыль организаций. С этой золотой горы Москва раздает регионам дотации, субсидии и субвенции>[34]. Главных критериев, говорят, два: геополитические интересы державы и умение губернатора договариваться. Абсурд в том, что быть «регионом-двоечником» выгодно.
Как говорит Зубаревич, население России – многократный чемпион мира по выживанию в любых условиях, только развитию человеческого потенциала это не способствует: «В кризис не стоит ожидать изменений в отношениях центра и регионов. Изменения будут происходить иначе и медленно. Адрес изменений – крупнейшие города с более образованным и имеющим более высокие доходы населением. Именно в них формируется социальный слой, более свободный и независимый от государства, шире мыслящий, желающий жить по правилам, а не по понятиям. Именно в них быстрее растет недовольство нынешними российскими институтами, которые делают развитие крупных городов заложником плохих правил игры».
«Плохие правила» – это когда чиновнику нет особого смысла создавать условия для бизнеса, который платит в бюджет налоги. Но в реальности все еще круче: он порой заинтересован задавить предпринимателя, который развился и без его помощи. Не удивляйтесь: поведение госслужащего в рамках системы опять-таки глубоко логично и предсказуемо.
Глава вторая
Почему капиталы бегут за границу
Карельский Сталинград
Столица Карелии Петрозаводск ни на что не претендует и, кажется, хочет, чтобы ее просто оставили в покое. Здесь не увидишь колоссальных размеров оперного театра или 20-метрового царя Петра, которыми областные центры демонстрируют свои амбиции принимать универсиады, международные выставки и быть главными распределителями федеральных дотаций на регион. Вокруг Петрозаводска – покрытая лесами и быстрыми речками приграничная республика, где добывается половина таблицы Менделеева, но нет крупных запасов нефти и газа. А значит, и интерес Москвы к Карелии не слишком велик.
Главная улица Ленина сползает от железнодорожного вокзала к Онежскому озеру, где покой и простор, а по набережной с современными скульптурами бродят туристы в ожидании «метеора» в Кижи. За исключением пары 15-этажных отелей, в городе нет ни одного небоскреба, а улицы расходятся правильными квадратами среди послевоенной застройки. От карельского деревянного зодчества мало что уцелело: в войну Петрозаводск и сдавали финнам, и возвращали с упорными боями. В сухом остатке получается чистый губернский город без суеты, мертвых пробок и «мерседесов» с открытым верхом, где приезжему трудно занять себя дольше двух дней, если он не рыбак, алкоголик или журналист.
Как репортер я приезжал в Петрозаводск раз десять и более интересного города на Северо-Западе не знаю. Все 2000-е здесь бурлила захватывающая политическая жизнь. «Глава Карелии Сергей Катанандов встретился с детьми» – настраивает на благостный тон одна газета. «Go home в Карловы Вары» – другой рупор развивает популярный слух, будто у высших карельских чиновников есть гостиницы в чешских горах с их портретами на входе. Доходило до того, что глава республики распустил Петросовет (местный парламент), но граждане ответили в 2009 г. протестным голосованием против кандидата от «Единой России». Однако демократия, пусть и в выхолощенном виде не повлияла на экономику.
Чуть более ста лет назад Великое княжество Финляндское и Олонецкая губерния (в нее входила большая часть нынешней Республики Карелия) входили в одну империю. Нельзя сказать, что население губернии являлось сплошь финно-угорским: в Петрозаводском уезде на карел, вепсов и финнов приходилось треть населения, в Лодейнопольском – половина,
в Олонецком – три четверти. Но регион походил на Финляндию культурно и экономически, разрыва в уровне доходов в Петрозаводске и, например, Савонлинне не прослеживалось. Сегодня это два разных мира и не похоже, чтобы отставшие брали пример с передовых.
Представлять Россию 1990-х Содомом несправедливо. Наша братва была не страшнее американских гангстеров «ревущих» 1920-х, а постсоветские серийные убийцы — нисколько не ужаснее советских. Чечня — это меньшее из зол, если сравнивать ее с гражданской войной в Колумбии. Широкие слои тяжело усваивали, что быть состоятельным — нормально, а Россия еще никогда не была страной настолько равных возможностей. Значительная часть россиян оказалась вполне инициативной и отлично обходилась без повсеместного вмешательства государства в свои дела.
Тюмени – первому русскому городу в Сибири – исполнилось 425 лет. Сегодня в нем более семисот улиц, и у каждой, как у всякого человека, свое имя, своя судьба, своя тайна. Этих тайн за четыре с четвертью столетия накопилось немало. Адресована читателю, интересующемуся историей края.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?