Молох Империи - [31]

На малопригодных для жизни планетах, где велись промышленные разработки недр, использовался рабский труд. Причем, рабами становились как от рождения, так и за уголовные преступления и преступления против нишитов. Средняя продолжительность жизни на этих планетах-тюрьмах равнялась десяти – двенадцати годам. Поэтому миры смерти регулярно требовали подпитки. И это являлось краеугольным камнем нишитурской экономики и политики. Но самый важный фактор состоял в том, что лишь пятая часть миров смерти принадлежала высокородным нишитам. Львиная доля этих миров состояла в собственности самой империи, а управление ими осуществлялось эфором промышленности.

Помимо надсмотра над мирами смерти, эфор промышленности осуществлял и другие функции, такие как определение внешнеэкономической политики, дача заказов под имперские нужды и другие не менее важные вопросы.

Всего эфоров было пять. Они курировали все самые важные сферы жизнедеятельности империи. Им подчинялись многочисленные централизованные и разветвленные аппараты с жесткой внутренней дисциплиной.

И все же эфоры не обладали полной властью. Абсолютной властью обладал император, который в критический момент мог отправить в отставку любого эфора и назначить избрание нового. Император мог "посоветовать" коллегии эфоров как следует строить имперскую политику, он мог начать войну и заключить мир.

Но, тем не менее, эфоры были относительно независимы, ведь за их спиной стояло большинство Текрусии, а иногда и вся.

Дворец Текрусии находился в столице империи – планете Нишитура. Это был холодный невзрачный мир, три четверти года которого поверхность планеты покрывали снега. Даже летом температура едва-едва достигала десяти градусов по Цельсию. Северный и южный полюса покрывали два гигантских ледника. Любой, ненишит из тех, кто впервые прибывал на Нишитуру, невольно задавал себе вопрос: отчего нишиты выбрали себе в столицы этот холодный, неприветливый мир? И чем больше он узнавал нишитов, тем больше понимал, что мир этот подстать их характеру: холодному, беспощадному, неумолимому.

Дворец Текрусии был выстроен на одном из северных материков у самых границ ледника. Это было огромное величественное сооружение из белого металла не поддающегося коррозии и времени. Широкие, высотой в двадцать метров, колоны, статуи исполинов и прекрасных дев, огромные портики и нескончаемые ряды ступеней. Все это поражало своим размахом и вызывало у человека чувство, что он лишь ничтожная букашка, копошащаяся в хоромах великанов.

Дворец имел еще одну особенность – никаких украшений, все линии прямы, четкая незатейливая простота.

По древнему обычаю, текронты стали собираться за две недели до начала совета. Одна треть прибыла сразу же, занимая отведенные им покои, остальные же не спешили прибыть столь рано. И дело вовсе не в том, что было неуютно себя чувствовать постоянно подмерзая (а дворец, согласно обычаю, так и содержался), и не в том, что все утопали в работе и в неожиданном ворохе проблем, свалившихся в последние дни. Причина крылась в ином, многие текронты хотели провести как можно больше переговоров, при этом чтобы как можно меньшее число (врагов? конкурентов? кого угодно?) о них узнало.

***

Виктор Кагер покинул личный крейсер "Аспет" на спасательном шлюпе и направился к точке рандеву – на орбиту одной из планет безымянной звезды отмеченной лишь в имперском каталоге. Шлюп подошел к молодой планете, находящейся в стадии формирования. Сенсоры определили наличие ядовитой атмосферы, нестабильность материков и прочие особенности, "приятные" для живых существ.

– Нас обнаружили, ваше высокопревосходительство, – доложил пилот. – Передают свои координаты.

– Вперед, – дал команду Виктор.

Шлюп лег на курс к заданному квадрату эклиптики системы, где его ждал искомый корабль. Через несколько минут его уже можно было наблюдать визуально через видеосенсоры.

Яхта текронта Кюдериона лишь внешне оправдывала это название. На самом деле это был легкий быстроходный боевой корабль со спартанской обстановкой внутри. Спартанской лишь для чужаков, как только они покидали яхту, маркиз-текронт Кюдерион возвращал себе обычное окружение. Он любил потакать своим слабостям и капризам.

После проведения стыковки, Виктор вступил в шлюз яхты. Сразу после заполнения шлюза воздухом, открылась внутренняя створа, Кагер шагнул на борт яхты. За шлюзом его ожидал хозяин корабля, одетый, как и гость, в строгий черный облегающий костюм.

– Рад видеть вас, граф-текронт Кагер на борту моей скромной яхты, – приветствовал хозяин.

– Я тоже рад познакомиться с вами, маркиз-текронт Кюдерион, – Виктор коснулся правой рукой левого плеча и кивнул головой, соблюдая форму старинного нишитского приветствия. Хозяин яхты проделал то же.

– Прошу в мои покои, – пригласил он и пошел немного впереди, показывая гостю дорогу.

Для данного класса звездолета, каюта Кюдериона была несколько большой. Кругом господствовал металл и феропластик, никаких украшений, никакого уюта. Лишь голограммы знаменитых предков и герб рода напротив рабочего стола, на котором компактно размещались мультифункциональный вычислитель и 'периферийная' техника. Впрочем, был один предмет, не соответствующий обстановке – кресло, обшитое кожей и принимающее форму тела хозяина. В него-то и предложил сесть своему гостю Кюдерион. Сам он привалился о край стола.