Молодой лес - [31]
Так я ждал изо дня в день пятнадцать суток. Рана моя осложнилась, поднялась температура. Меня бросало в жар, и тогда я чувствовал себя радостно, восторженно. Такое состояние обычно начиналось у меня после полудня и длилось несколько часов. Заканчивалось все это либо потерей способности что-либо понимать, либо прояснением.
Однажды таким утром, не знаю, на какой день, я пришел в себя. Странное было состояние — то ли сон, то ли явь. Неожиданно перед моими глазами появился какой-то светящийся шар, излучающий свет и тепло. Меня снова бросило в мутный сон, снова началось мучение. Свет все сильнее. Глаза режет. Я дергаюсь, зажмуриваюсь, но ничего не помогает. Я пытаюсь убежать от него в густую тень, но она все дальше. Дорогу мне преградил какой-то бассейн, я прыгаю в него, чтобы охладиться, но вода горячая, а солнце все припекает. Я стараюсь теперь уже, как мне кажется, совсем сознательно проснуться. Приоткрыв глаза, вижу перед собой огромные глаза. Кроме них, нет ничего: они заполнили все пространство, мешают мне уснуть. Я снова приоткрыл глаза. Передо мной все те же глаза. Женское лицо, обрамленное темными волосами. Весна! Она сидела рядом и смотрела на меня. Одна ее рука была у меня под шеей, другой она расчесывала мои волосы. Значит, я все еще сплю! Весна и раньше виделась мне каждый день, и я всегда думал, что пришла ко мне, но стоило пробудиться, как девушка исчезала, оставался лишь сон. И на этот раз я решил, что это только сон, и примирился с мыслью, что видение исчезнет. Она всегда появлялась передо мной именно такой, с такими же глазами, положив одну руку под мою голову, а другой расчесывая мне волосы.
— Сюда нельзя, командир без сознания, — слышу я голос Глухого.
— Как это? — спросил кто-то.
— Не в себе, вот как.
— Дай только взглянуть на него.
— Можно, если тифа не боишься.
— Тогда лучше зайду в другой раз.
— Как хочешь.
— А что это ты тут вывешиваешь? Что это за лозунг, парень?
— Тифозный, — ответил Глухой. — Вот, смотри: «Тиф! Вход запрещен». Помоги повесить.
— Ей-богу, не могу. Тороплюсь…
Разговор, который тупо отзывался в моей голове, помог мне уяснить, что я не сплю, что Весна действительно возле меня. Но я еще не совсем уверен в этом и потому стараюсь ничем не спугнуть видение. С изумлением смотрю я на глаза, каких еще никогда не видел. Все очарование женских очей слилось в этих больших глазах, что смотрят на меня, будят ото сна. В них отражается и мое обострившееся лицо и неподвижная фигура. Но вот глаза ее затуманились, мое отражение заколыхалось и исчезло. Это сон? Но в этот момент я почувствовал, как из этих глаз на мое лицо капнуло несколько слезинок. И вдруг все исчезло. Я больше не вижу Весну. Слезы затуманили мои глаза. Чувствую только ее руки на своей шее и щеку.
Слышу какие-то неразборчивые слова, словно их издалека приносит ветер. Снова передо мной тот зимний день, громадный зал лесопилки наполнен людьми. Все точно так, как было там, только теперь страх больше и тишина полнее. И эти страх и тишина привели в чувство. Мы ушли от всех и прижались друг к другу. Но и здесь чьи-то глаза преследуют нас. Мы что-то говорим друг другу, но я не понимаю ничего, кроме нескольких слов:
— Весна, как я рад, что все так получилось. Я верну войне свой долг. Если бы не это ранение, вряд ли я увидел бы тебя. Как я ему благодарен!
Это были первые слова, которые я запомнил.
Девушка выпрямилась, выпустила меня из объятий и начала расчесывать мои волосы двумя руками, накручивать пряди на пальцы, приглаживать их. Она, наверное, еще не понимала, в сознании я или нет. Я жадно смотрю на нее, что-то говорю, чтобы доказать, что я в полном сознании. Весна мне не отвечает, только смотрит на меня и играет прядями моих волос. А глаза у нее грустные-грустные! Я стремлюсь перебороть то бессвязное, что проникает в мою голову, оторваться от бреда и продолжить тот зимний день.
Мне хочется спросить ее, разошлись ли с праздника люди или все еще смотрят на нас, и вдруг я понял: сегодня не тот день, что на лесопилке, теперь не та зима, не то празднество.
— Бора, помолчи, у тебя жар, — сказала Весна, вытирая с моего лица пот. — Подожди, пока спадет.
— Ничего у меня нет, Весна. Обычно это начинается после обеда. Сегодня схватило раньше, чтобы к твоему приходу пришел в себя. А сейчас мне совсем хорошо.
— Рана болит? Ранение тяжелое?
— Я совсем здоров. Через несколько дней встану. Эта рана специально для нас.
— Я столько перестрадала! Не могу никого спросить, а Глухого нет как нет. Только прислушиваюсь к разговорам, не упомянет ли кто твое имя. А делаю вид, что не слушаю. — Она ласково дотронулась до моего колена. — А тебе повезло.
— Вдвойне.
— Как вдвойне?
— Как же иначе мы бы увиделись?
Весна улыбнулась.
— Действительно, ты немного не в себе.
— Да, по тебе схожу с ума.
— Нет, я о другом. Не о ране и о себе.
— Просто так, вообще?
— Да, чтобы больше был мой.
— Однако, несмотря на мои глупости, чуть было не выздоровел до твоего прихода. Хорошо, что помогла температура. А тебя все нет и нет.
— Она, как вижу, помогла и мне.
— Кто, температура?
— Да, Бора.
— Хорошо, что она вмешалась.
В груде пылающих углей не виден сверкающий меч. Тверда и холодна наковальня. Страшны удары, и брызгами разлетаются огненные искры. Но крепки клинок, закаленный в огне и воде, и воин, через горнило войны прошедший.
Автор этой книги — бывший штурман авиации Черноморского флота, ныне член Союза журналистов СССР, рассказывает о событиях периода 1941–1944 гг.: героической обороне Севастополя, Новороссийской и Крымской операциях советских войск. Все это время В. И. Коваленко принимал непосредственное участие в боевых действиях черноморской авиации, выполняя различные задания командования: бомбил вражеские военные объекты, вел воздушную разведку, прикрывал морские транспортные караваны.
Немало суровых испытаний выпало на долю героев этой документальной повести. прибыв на передовую после окончания снайперской школы, девушки попали в гвардейскую дивизию и прошли трудными фронтовыми дорогами от великих Лук до Берлина. Сотни гитлеровских захватчиков были сражены меткими пулями девушек-снайперов, и Родина не забыла своих славных дочерей, наградив их многими боевыми орденами и медалями за воинскую доблесть.
В романе показана борьба югославских партизан против гитлеровцев. Автор художественно и правдиво описывает трудный и тернистый, полный опасностей и тревог путь партизанской части через боснийские лесистые горы и сожженные оккупантами села, через реку Дрину в Сербию, навстречу войскам Красной Армии. Образы героев, в особенности главные — Космаец, Катица, Штефек, Здравкица, Стева, — яркие, запоминающиеся. Картины югославской природы красочны и живописны. Автор романа Тихомир Михайлович Ачимович — бывший партизан Югославии, в настоящее время офицер Советской Армии.
Осетинский писатель Тотырбек Джатиев, участник Великой Отечественной войны, рассказывает о событиях, свидетелем которых он был, и о людях, с которыми встречался на войне.
Командир партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова, а с 1943 года — командир 99-й имени Д. Г. Гуляева бригады, действовавшей в Минской, Пинской и Брестской областях, рассказывает главным образом о женщинах, с оружием в руках боровшихся против немецко-фашистских захватчиков. Это — одно из немногих произведенной о подвигах женщин на войне. Впервые книга вышла в 1980 году в Воениздате. Для настоящего издания она переработана.