Молодость - [29]

– Потом, – Степанова заулыбалась, – я внуков на «Снегурочку» водила.

– У нас такого не было.

– Ой, да? Ну простите, ради бога, я, может, с ТЮЗом спутала… Поразительно… вы просто – человек искусства! А над чем сейчас работаете?

Анна Петровна сразу не ответила.

– Секрет? Творческие планы?

– Ну почему секрет? Сейчас «Пиковая дама» готовится.

– Чайковского! – вставила Нина Григорьевна, желая исправиться за предыдущие неточности.

– Чайковского, – улыбнулась Анна Петровна.

– Подождите секундочку… Ой, Господи, Саша! – Нина Григорьевна, не надеясь на слух мужа, сама пошла в кухню.

Анна Петровна осталась одна и стала смотреть вниз. Сначала не было ничего интересного, просто – тепло и спокойно. А потом три девчонки лет двенадцати вылетели сломя голову из подъезда и начали играть в футбол. Они визжали, носились как угорелые и то и дело чему-то смеялись. Мяч взлетал высоко, падал и звонко отскакивал от земли. Анна Петровна вцепилась руками в перила, вся напружинилась.

– Когда премьера? – послышалось за спиной – Мы обязательно пойдем!

Из кухни на балкон пришли Нина Григорьевна, Александр Петрович и Старик.

– Премьера восьмого мая. Перед праздником. Но… Я вам не советую.

– Почему?

– Режиссер на этот раз… так себе. Певица – слабенькая.

– Да?.. Жаль… И все же мы сходим… Там сейчас билеты не очень дорогие?

– Даже не знаю. Я просто гример.

– Просто, да не просто! Всю жизнь рядом с музыкой!

Вернулись в комнату, Александр Петрович стал задавать вопросы.

– Вы, я думаю, можете оценить, кто хороший певец, а кто нет?

– Надеюсь.

– Ну, например, с точки зрения вокала, Киркоров – хороший?

Сама не зная почему, за секунду до этого она почувствовала, что он спросит именно про Киркорова.

– Я не смотрела телевизор последние годы. И потом – это все-таки эстрада.

– Естественно, – Нина Григорьевна попыталась загладить несерьезный вопрос мужа, – опера – это совсем другое. Но ведь даже эстрадные певцы были раньше лучше, правда?

Стали вспоминать старые песни, композиторов и певцов.

– Мы с мужем не понимали повального увлечения Ободзинским, нам казалось, что это уже совсем… Эстрада.

– Я тоже больше любила серьезных певцов, – сказала Анна Петровна, – Отса, например.

– Это понятно, – снова вступил Александр Петрович и теперь уже говорил взвешенно, без всяких «киркоровых», – вы всю жизнь рядом с оперой, там – уровень вокала!.. Я вот всегда хотел спросить кого-то из профессионалов… – и переглянулся с женой, словно спрашивая разрешения задать вопрос. Она не возразила, видимо, этот, такой важный вопрос, был известен обоим супругам без слов и годами муссировался между ними, друзьями и родственниками.

– Кто, – спросил он, – на ваш взгляд, более выдающийся…

– … Лемешев или Козловский? – опередила Анна Петровна.

– Да! – засмеялась Нина Григорьевна. – Как вы догадались?

Александр Петрович тоже засмеялся, а Старик похлопал его по затылку: дескать, вечно ты впросак попадаешь со своими умными вопросами. Но потом все снова серьезно посмотрели на нее, и нужно все же было ответить: Лемешев или Козловский? Козловский или Лемешев?

Она загадочно промолчала, мол, нельзя вообще так ставить вопрос. Степановы поняли, в чем дело, и посмотрели на нее с еще большим уважением.

Вдруг раздался звонок. Никто не понял откуда, потому что звонил явно мобильный, а ни у кого мобильного телефона не было.

– Это у вас, – сообразил Григорьев и протянул Анне Петровне сумочку. Она быстро открыла ее, но аппарат не достала: он был стопроцентно девчачий, с розовыми накладными панельками в ромашку. Анна Петровна поняла, что совершила ошибку: обычно в эти дни, чтобы не быть обнаруженной, она держала телефон выключенным, а сегодня утром включила посмотреть время и – так и оставила.

Расстегнула молнию, хотела уже выключить, но увидела на дисплее слово «Мама». Слезы подступили в одну секунду, захотелось взять трубку и закричать что есть силы: «Мамочка!» Телефон звонил и звонил, нужно было что-то делать. Она отвела взгляд в сторону и сбросила вызов. Глубоко вдохнула и повернулась к старикам. Те смотрели на нее с еще большим восхищением.

– У вас есть мобильный? – спросила Нина Григорьевна. – Наверное, у вас очень хорошие дети.

9

Старик маялся и несколько раз, когда Анна Петровна отсутствовала, собирался снова идти на кладбище. Она заставала его то на лестнице, то во дворе, то уже посередине улицы. И вот один раз вежливо, чтобы не смутить, сказала:

– Ну давайте вместе сходим. Ничего тут такого нет.

Доехали на «двадцать шестом» до конечной, прошли еще немного, стали искать могилу. Старик смотрел по сторонам, снимал и надевал очки и, казалось, делал это не для того, чтобы лучше видеть, а чтобы показать свое усердие: вот как я хорошо ищу, еще немного и найду.

– Может, вы номер аллеи помните или в какую сторону от бочки? – спросила Анна Петровна.

Посреди кладбища высилась огромная, похожая на инопланетный корабль цистерна для дождевой воды.

– Я помнил, но забыл… Тут все круглое какое-то. Зацепиться не за что.

– А хотите, посидите, я похожу, посмотрю. У нее ваша фамилия была?

– Нет, – встрепенулся Старик, – не надо вам ходить… Давайте и вправду посидим, а то я устал.