Молодость - [16]

Солидность – вот чего ему вечно недоставало. Солидность – его ахиллесова пята. Ума у него предостаточно (хоть и не так много, как полагает мать и как сам он когда-то полагал), а вот солидности не было отродясь. Ротамстед же дал бы ему если и не солидность – не все сразу, – то по крайности звание, кабинет, прибежище. Младший экспериментатор, потом, когда-нибудь, просто экспериментатор, а там, глядишь, и старший: уж за таким-то в высшей степени респектабельным прикрытием он сможет наедине с собой, втайне, продолжить труды по преображению своего жизненного опыта в искусство, труды, ради которых он и явился на свет.

Таковы доводы в пользу сельскохозяйственного института. Довод против сельскохозяйственного института один – находится он не в Лондоне, не в этом романтическом городе.

Он пишет в Ротамстед. По зрелом размышлении, сообщает он, и с учетом всех привходящих обстоятельств он считает за лучшее отклонить полученное предложение.

В газетах полным-полно объявлений: требуются компьютерные программисты. Ученая степень желательна, но не обязательна. О компьютерном программировании он слышал, однако ясных представлений о нем не имеет. Да и компьютера ни разу в глаза не видел, разве что на карикатурах, где компьютеры выглядят этакими ящиками, извергающими рулоны бумаги. Насколько ему известно, в Южной Африке компьютеров нет вообще.

Он выбирает объявление Ай-би-эм – это самая большая, самая лучшая компания – и, облачась в черный костюм, купленный перед отъездом из Кейптауна, отправляется на собеседование. Проводящий собеседование сотрудник Ай-би-эм, мужчина тридцати с лишним лет, тоже одет в черный костюм, только помоднее, более строгого покроя.

Первое, о чем спрашивает этот мужчина: покинул ли он Южную Африку навсегда?

– Навсегда, – отвечает он.

– Почему? – спрашивает мужчина.

– Потому что эта страна катится к революции, – отвечает он. Молчание. Возможно, «революция» – не то слово, которое следует произносить в стенах Ай-би-эм.

– И когда же, по вашему мнению, – осведомляется мужчина, – она произойдет, революция?

Вот на это ответ у него имеется. «В течение пяти лет». Со времен Шарпвилля все так и говорят. Шарпвилль ознаменовал начало конца правления белых, все более безнадежного правления белых.

После собеседования он проходит тестирование на IQ. Тесты эти всегда ему нравились и всегда удавались. Он вообще лучше справляется с тестами, опросами, экзаменами, чем с реальной жизнью.

Через несколько дней Ай-би-эм предлагает ему место программиста-стажера. Если он хорошо закончит учебные курсы, то станет собственно программистом, а со временем и программистом старшим. Карьеру свою он начинает в Бюро обработки данных Ай-би-эм, на Ньюмен-стрит, это совсем рядом с Оксфорд-стрит, самое сердце Уэст-Энда. Время работы – с девяти до пяти. Начальное жалованье – семьсот фунтов в год.

Условия он принимает без колебаний.

И в тот же день натыкается в лондонской подземке на плакат с предложением еще одной работы. Приглашаются желающие занять пост мастера учебного депо – семьсот фунтов в год. Минимальные требования к образованию: свидетельство об окончании школы. Минимальный возраст: двадцать один год.

Это что же, дивится он, в Англии за любую работу платят одинаково? Если так, зачем вообще оканчивать университет?

На учебных курсах компанию ему составляют еще два стажера – довольно симпатичная девушка из Новой Зеландии и молодой прыщеватый лондонец – плюс с дюжину клиентов Ай-би-эм, бизнесменов. Ему по праву следовало бы оказаться лучшим из них – ему и, возможно, девушке-новозеландке, тоже имеющей диплом математика, – на деле же он с большим трудом понимает, о чем идет речь, и плохо справляется с письменными заданиями. В конце первой недели все они пишут контрольную работу, которую он едва не заваливает. Преподаватель им недоволен и, не обинуясь, об этом своем недовольстве объявляет. Он теперь в мире бизнеса, а в мире бизнеса, как выясняется, вежливость не обязательна.

В программировании присутствует нечто, ставящее его в тупик, и это при том, что даже бизнесменам оно дается без всякого труда. Он-то наивно полагал, будто компьютерное программирование связано с кодированием символической логики, переводом теоретических положений в цифровые коды. Вместо этого он только и слышит что о товарных запасах и их расходовании, о потребителе А и потребителе Б. Что такое товарные запасы и их расходование, какое отношение имеют они к математике? С таким же успехом он мог податься в клерки и складывать стопками перфокарты или в мастера учебного депо.

Под конец третьей недели занятий он пишет выпускную работу, получает за нее посредственную оценку и перебирается на Ньюмен-стрит, за письменный стол в комнате, где работают еще девять молодых программистов. Вся мебель в конторе серая. В ящике своего стола он обнаруживает бумагу, линейку, карандаши, точилку и маленький еженедельник в черном пластиковом переплете. На обложке еженедельника красуется выведенное жирными прописными буквами слово «ДУМАЙ». На столе его начальника, занимающего в главном офисе небольшой отсек, стоит табличка, на которой также значится «ДУМАЙ». «ДУМАЙ» – это девиз Ай-би-эм. Такова главная отличительная особенность этой компании, объясняют ему, неослабная приверженность к работе мысли. Сотрудникам Ай-би-эм полагается думать всегда и всюду, поднимаясь тем самым до идеала основателя компании, Томаса Дж. Уотсона. Если сотрудник не думает, он не подходит для Ай-би-эм, этого аристократа в мире деловых машин. В штаб-квартире Ай-би-эм, что в Уайт-плейнс, Нью-Йорк, расположены лаборатории, где проводится больше передовых исследований в области вычислительной математики, чем во всех университетах мира вместе взятых. Ученые из Уайт-плейнс получают больше университетских профессоров и обеспечиваются всем, что им только может понадобиться. А взамен от них требуется только одно – думать.