Молодая Раневская. Это я, Фанечка... - [58]
Театр нужно было спасать. Срочно. В октябре 1926 года театр передали недавно созданному Управлению зрелищными предприятиями. Художественным руководителем был назначен Лев Изольдов, опытный артист и режиссер. Он спас театр, спас в полном смысле этого слова. Подобрал крепкий актерский коллектив, в который вошли Павла Вульф и Фаина Раневская, сократил в разы число постановок в сезоне, компенсируя уменьшение их количества повышением качества, пересмотрел репертуар. При Изольдове в театре преимущественно ставили современные советские пьесы, разбавляя их классикой. Большое внимание Изольдов уделял оформлению спектаклей. При нем декорации начали готовиться к каждому спектаклю. Прежде в театре был универсальный набор на все случаи: "гостиная", она же "будуар", это смотря как мебель расставить, "кабинет", "изба", "трактир" и еще пара-тройка "помещений". Изольдов эту порочную практику пресек.
Фаине было очень приятно играть у Изольдова. Кроме таланта и спокойного дружелюбного характера режиссера ей, как характерной актрисе, игравшей роли второго плана, импонировало и то, что в своих постановках он делал акцент не на актеров, игравших главные роли, а на весь состав в целом.
Первой работой Изольдова на смоленской сцене стал спектакль "Предательство Дегаева" по пьесе Василия Шкваркина "В глухое царствование". Сергей Дегаев был народовольцем, участвовал в подготовке покушения на Александра Второго. В 1883 году был завербован инспектором Петербургского охранного отделения подполковником Георгием Судейкиным. Судейкин не просто завербовал Дегаева в провокаторы. У жандармского подполковника имелся поистине наполеоновский план. Он хотел стать тайным правителем империи — с помощью террора держать в повиновении правящие круги, а с помощью охранки контролировать революционеров. Дегаеву Судейкин предложил роль своего "соправителя". Устоять против столь заманчивого предложения было невозможно. Дегаев выдал военную организацию "Народная воля", несколько подпольных типографий и многих народовольцев, среди которых была и знаменитая террористка Вера Фигнер. Когда предательство раскрылось, народовольцы предложили Дегаеву убить Судейкина в обмен на свою жизнь. Дегаев согласился, с помощью двух народовольцев убил Судейкина и уехал в Соединенные Штаты, где под чужим именем преподавал математику. Умер он в 1920 году.
Фаина сыграла жену Дегаева, ограниченную мещанку, одержимую маниакальной страстью к чистоте. "Зачем ты пачкаешь новую пепельницу! — возмущается жена Дегаева, когда ее муж гасит окурок в пепельнице. — Такая блестящая…". Когда Дегаев в приступе истерики бросает пепельницу в назойливую супругу, но промахивается, та поднимает ее с пола, внимательно рассматривает и морщится: "Согнул. Прямо-таки исковеркал… Интеллигент!" Фаина сыграла Дегаеву замечательно, но эта фраза получилась у нее бесподобной. Изольдов даже просил фаину не быть столь выразительной в этой сцене. Сцена все-таки драматичная, хоть и провокатор страдает, а Фаина превращала ее в комическую.
Павла Леонтьевна исполнила роль народоволки Ошаниной. Была занята в спектакле и Софья Милич, с которой Раневская и Вульф подружились в Крыму. В общем, у Изольдова подобралась хорошая компания.
Дунька, которую Фаина сыграла в "Любови Яровой", среди героев пьесы находится на особом положении. Она единственная "шагнула в народ", иначе говоря, стала нарицательным персонажем. Известное выражение "Пустите Дуньку в Европу!" взято из пьесы Тренева.
Красные наступают. Белые в панике бегут. У автомобиля спор.
"Закатов. Возлюбленная Евдокия! Напрасно вы сели — машина занята.
Дунька. Черта собачьего!
Закатов. Возлюбленная, вы лучше с молитвой, но освободите по трем основаниям: во-первых…
Дунька. Бросьте, батюшка, ваши марахветы! Чтоб я да высела!
Матушка. Прочь! Не с твоим задом в духовный автомобиль моститься!
Горностаев (быстро бежит к спорящим). Пустите, пустите Дуньку в Европу!"
Дунька невероятно колоритна. Фаина очень любила эту роль. Константин Тренев не смог увидеть, как "Любовь Яровую" поставили в Смоленске, но до него доходили восхищенные отзывы. "Перед отъездом в Москву я встретился с арт. Кручининой, которая в восторге от ряда исполнителей в Смоленске, и прежде всего от Яровой и Дуньки"[40], — писал Тренев Павле Леонтьевне.
После смоленского сезона Раневская и Вульф встретились с Треневым в Москве. Фаина показала некоторые отрывки из роли, которые она, по сформировавшейся уже привычке, дополнила своими словами. Она боялась, что Тренев станет ругать ее за "отсебятину" (далеко не каждому автору нравятся чужие правки), но тот сказал, что Фаина играет чудесно, и пообещал внести ее дополнения в текст пьесы.
Выразительное своеобразие Дунькиной речи можно оценить по этому отрывку: "Мне две комнаты нужно иметь, потому что я тоже с хорошими товарищами знакомство веду, а она мне одну будуварную отдала, да и из той пружиновую сидушку утащила. Пущай зараз гостильную отдаст! У меня гостей вдесятеро больше бывает. Комиссар Вихорь завтра на кохвей придет. На что он сядет? На что?"
Другой колоритной ролью Фаины в Смоленске (правда, поменьше объемом) стала роль Марго, девушки легкого поведения, в комедии Алексея Толстого "Чудеса в решете". "Я сознаю: эта жизнь — дно, самый мрак, тиски… — жалуется Марго. — Я сколько раз собиралась вырваться. Некуда. Родственники мои живут на Охте. Ну, что же, что родные, — поживешь у них день, поживешь другой, и они начинают стонать. Семен один раз рассердился и оставил мне на голове половину волос. Это разве не тиски жизни? Я ушла. Поступила на поденную работу — землю трясти в Кронверкском парке. И что же, — я скоро устаю, и я скучаю, у меня ноги тонкие, определенно дрожат от физической работы". При упоминании о ногах Фаина поднимала юбку и выставляла напоказ свои далеко не тонкие ноги, которые она для пущей толщины обертывала шарфами. Контраст между словом и реальностью поражал наповал. Зрители смеялись.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.