Молодая кровь - [12]

Испечем мы пирожки.

Детей это всегда смешило.

Как-то вечером после школы Робби и Дженни Ли сидели в комнате за уроками, а Лори чинила на швейной машинке порванные штанишки Робби. В камине догорал огонь, мягкие зыбкие тени ложились на большую дубовую кровать в углу, на деревянный пол, выскобленный добела, на стол посреди комнаты, на спину Лори Ли и коричневое лицо мальчика. Робби был красивый кудрявый мальчик, довольно рослый для своих семи лет, особенно если вспомнить, каким тщедушным он родился. У него был такой же красивый рисунок рта, как у матери, и такой же, как у нее, большой широкий лоб. Робби оторвал глаза от книги, лежавшей у него на коленях, и молча смотрел, как колеблются тени у мамы на спине.

— Мама, откуда ты все так хорошо знаешь? — Ну, где там все! Далеко мне до этого!

— Нет, ты скажи откуда?

— Ну, во-первых, училась. Ведь для того и школа. А еще больше люди узнают из опыта.

— Что значит — опыт?

— Это значит — жизнь. Помнишь, у нас тут стояла круглая железная печка? Помнишь, как она накалялась, особенно зимой? Когда ты был совсем маленький, ты выскакивал голый из ванночки после купания, жался к печке и обжигал себе спинку. А потом понял, что лучше к ней не подходить. Мы-то с папой говорили тебе: «Отойди!» Но ты не слушался и понял только на собственном опыте. Я думаю, вот так люди и учатся.

— Я прочитаю все книги на свете, — сказал Робби таким серьезным тоном, что Дженни Ли засмеялась. А мальчик продолжал — Ты столько всего знаешь, мама! Расскажи нам еще что-нибудь!

— Я знаю лишь одно — что тебе и Дженни Ли надо учить уроки, не то получите опыт — ремнем!

Дженни и Робби засмеялись.

— Ну, мама, мамочка! — взмолилась Дженни Ли. Лори сделала забавную гримаску.

— Все мама да мама! Вот перестану быть мамой, назову себя Джимми-Джон!

Дети весело хохотали, и мать вместе с ними.

Фирма «Кроссмиллз инкорпорейтед» выжимала все силы из Джо Янгблада, и Джо Янгблад не упускал случая дать отпор в порядке самозащиты. Страшный это был поединок!

Джо шел двадцать второй год, когда он поступил на один из больших скипидарных заводов Кросса; от зари до зари таскал огромные бочки со скипидаром. Работал на совесть, но не терпел никаких замечаний ни от белых, ни от негров. Начальником у него был мистер Пит — препротивный старик, который целый день бездельничал, слонялся по заводскому двору да совал всюду свой нос, приставая к людям с глупыми советами и поучениями. Джо Янгблад его не выносил.

Как-то раз в жаркий июньский день мистер Пит подошел к Джо, работавшему с Джошем Рэйфилдом. Пит был высокий мужчина с большим животом, торчавшим, как у беременной бабы, которая вот-вот родит. Он долго смотрел на двух негров, ворочавших громадные бочки, потом вытер лицо цветным платком, глубоко вздохнул и снова вытер лицо.

— Что это вы, ребята, не поете? — обратился он к ним. — С песней-то дело спорее идет!

Джо и его напарник промолчали, даже не повернулись к нему. Оба были обнажены по пояс, их потные спины лоснились на солнце. Приставив ладонь щитком к глазам, белый поднял толстый нос, поглядел на небо, втянул острый, едкий запах свежего скипидара. Потом стукнул по земле массивной черной палкой.

— Ну, что же вы, ребята, не поете? — повторил он.

Джо метнул многозначительный взгляд на Джоша. Глаза напарника испуганно забегали по сторонам.

Мистер Пит поджал тонкие губы. Его водянистые глаза потемнели,

— Пение здорово помогает, придает работе темп.

Негры молчали. Их потные лица были угрюмы.

— Так бочки не поворачивают. Один из вас должен… — Муха уселась на большом угреватом носу мистера Пита. Пока он отгонял ее, он забыл, что хотел сказать. — Уф, уф!

Бочка была уже на земле, но мистер Пит не отставал. Гремучая змея—и та, кажется, не злей, чем был Джо в эту минуту. Ведь одно и то же слышишь изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год! Он уже столько натерпелся от этого старика, что больше сил нет терпеть. Обычно Джо бывал сдержан, но, ох, как обманчива эта сдержанность — с ним лучше не связываться! Его потное лицо исказилось от гнева. Джо повернулся к Джошу и сказал гулким басом:

— Джош Рэйфилд, да ты, брат, бесстыжее, чем голозадая обезьяна. День-деньской болтаешься у всех под ногами, сам ни черта не делаешь, только командуешь да пристаешь с дурацкими советами. Если тебе не нравится моя работа, делай ее сам, черт с тобой!

Джош недоуменно посмотрел на Джо Янгблада: «Я-то здесь при чем?» Ни тот, ни другой даже не улыбнулись. Мистер Пит побагровел, словно хлебнул дрянной кукурузной водки. Он попятился; но все-таки не ушел.

А Джо продолжал:

— Так вот, я не желаю, чтобы какой-то сукин сын стоял у меня над душой, когда я занят делом. Я не раб. Скажи мне ясно, чего ты от меня требуешь, и катись ко всем чертям!

Мистер Пит кашлянул и сердито застучал по земле своей черной палкой.

— Другое дело, если бы ты работал со мной! — не унимался Джо, тыча пальцем в лицо напарника. — Но ты же сам ни черта целый день не делаешь, только суешь всюду свой толстый уродский нос!

Пит Доновэн поперхнулся и судорожно закашлялся. А Джош испуганно таращил глаза на Джо. Он не знал, что ему делать — то ли улыбаться, то ли хмуриться. Вот уж, действительно, влип в историю. И как теперь выпутаться?!