Молния - [52]

— Лорд Риджли, чтобы быть точным, — сухо сказал он. — В ваших устах это звучит так, словно вы не любите лордов.

— Я слышала, что они играют в игры, — не подумав, выпалила она.

— Что за игры?

— Сердцами.

Моим сердцем.

Он помолчал. Глаза его были темными и таинственными, а на щеке играли желваки. Ей хотелось знать, почему.

— Разве не так?

— Не все из них. Все ли женщины играют в такие игры? — в голосе его неожиданно почувствовалась резкая нота.

Черт его побери! Он умел поставить ее в такое положение, что она вынуждена была защищаться. Умел повернуть против нее ее же собственные слова. И он еще смел заключать на нее пари! Она снова рассердилась, и это помогло ей справиться со слабостью. Но она понимала, что ей следует быть осторожнее. Она и так уже сказала лишнее. Но кожа ее все еще горела и дрожала в тех местах, где он касался ее, в Лорен знала, что если он ее поцелует, она опять пропала.

Она прочитала короткую молитву, и Бог ответил на ее мольбу. Его тихий голос, доносящийся до ее сознания, сделал ее ответ излишним.

— Мне нужно подняться на палубу. Эти воды все еще опасны. Спокойной ночи… Лорен.

Слова его прозвучали непривычно отрывисто, и она почувствовала, как ее пронзила знакомая боль. Если даже небольшое изменение интонации задевает ее, что же будет, когда он узнает правду?

— Спокойной ночи, капитан, — еще раз повторила она и повернулась, чтобы посмотреть, как он протискивает в дверь свои широкие плечи.

Адриан провел ночь у штурвала, и Джонни стоял рядом с ним, пока они не прошли рифы. Потом Джонни пошел спать, в то время как Адриан, желавший побыть в одиночестве, остался у штурвала.

Ему нужно было привести в порядок свои мысли, касающиеся Лорен Брэдли.

Он думал, что нашел в ней нечто не похожее на других, нечто прекрасное. Он никогда не говорил с женщиной так, как он говорил с Лорен на пляже. Ни одна женщина не смогла пробудить в нем такой нежности. К своему удивлению он обнаружил, что в ее присутствии заполняется некая пустота в нем самом. Казалось, он нашел часть самого себя.

Или, по крайней мере, он некоторое время так думал. Эти золотисто-зеленые глаза умели так посмотреть на него, что у него возникало желание удержать и защитить ее.

И заниматься с ней любовью.

Но за последние несколько дней ее отношение к нему изменилось, исчезла легкость в общении. И он не понимал, почему. Он вел себя как джентльмен, хотя это было нелегко. Он привык к быстрому успеху у женщин, но всерьез ни за кем не ухаживал со времени катастрофы с Сильвией. Он довольствовался доступными женщинами, теми, кому не нужно было ничего другого, кроме послеобеденного развлечения.

От Лорен Брэдли он хотел большего. Пока он не отдавал себе отчета в том, чего именно. Но его тянуло к ней, и это влечение было новым и сильным. И некоторое время ему казалось, что она тоже не прочь разобраться в том, что же это за первобытная сила так влекла их друг к другу. Но неожиданно она проявила норов, как необъезженная кобыла перед скачкой, что-то чувствующая, взволнованная, но не вполне уверенная в том, что знает, чего от нее ждут. Он посмеялся над собственными причудами. Вероятно, он придает этому больше значения, чем следует. Все же желание было очень сильным, а тоска в душе пугала его больше, чем крейсер янки. Он так долго был одинок. Всю свою жизнь. А в течение нескольких быстротечных часов… он почувствовал себя так, словно он перестал быть одиноким в этом мире.

Он раздраженно выругался.

На корабле было немного мест, где можно было бы спрятаться. В сущности таких мест вообще не было. Лорен обнаружила это на следующий день.

Минувшей ночью тесные стены каюты угнетали Лорен, и она не понимала, как мог Адриан терпеть такую тесноту. Лорен всегда любила бывать вне дома, и даже в самую суровую зиму она держала окна приоткрытыми. Ей доставляли радость долгие прогулки и созерцание солнца и луны, менявшиеся местами в своем бесконечном цикле. И она любила ощущать на своей коже дыхание свежего ветра.

Но эта маленькая каюта была душной, и Лорен чувствовала себя так, словно ее погребли заживо. В то же время она знала, что куда бы она ни пошла, она все равно наткнется на Адриана.

Когда она встала, Сократ все еще спал, и она не знала, сколько уже было времени. Она зажгла масляную лампу и несколько секунд смотрела на него. Четыре лапы были раскинуты во все стороны, и он напоминал ей спящего ребенка.

Раздался стук в дверь, и она поспешила ответить. Сердце ее застучало, но это был не Адриан. Перед нею с двумя ведрами воды в руках стоял моряк, которого она видела, когда поднималась на борт корабля.

— Капитан просил засвидетельствовать вам свое почтение, — произнес он с некоторой неловкостью, словно ему перед этим долго объясняли, что и как он должен сказать. — Я сейчас принесу вам завтрак.

— А капитан?

— Спит, мисс. Он отправился спать уже утром, но просил узнать, не согласитесь ли вы поужинать с ним сегодня вечером.

Матрос был молод, лет двадцати, не больше. По отчетливому британскому акценту она догадалась, что он кокни.

«Передышка, — подумала Лорен. — Короткая передышка».

Она открыла дверь, чтобы впустить моряка. Он подошел к встроенному в стену шкафчику, о существовании которого она не догадывалась, достал из него таз и осторожно вылил в него содержимое одного из ведер.