Молнии Великого Се - [74]

Он с некоторым опозданием огляделся, увидел Ураганов, явно обескураженных таким странным приветствием, затем заметил простертого на своем ложе Ветерка, и сияние его улыбки сменилось растерянностью:

— Олежка! — протянул он участливо. — Кто это тебя так?

Громовой хохот Ураганов распугал стайку летающих ящеров, отдыхавших на карнизе. Из глаз Ветерка градом брызнули слезы, — смех также относился к числу простых человеческих радостей, которые он себе пока не мог позволить.

Пока Вадика вводили в курс дела, Тигр успел смотаться во двор.

— Машина в порядке! — доложил он, вернувшись. До утра он полностью зарядится и можно хоть завтра выступать.

Вадик недоуменно захлопал глазами, до этого пункта повествования он еще не дошел. Ему вкратце все рассказали, а затем потребовали объяснить, где он все это время пропадал. Уговаривать Вадика особо не пришлось — он был переполнен энтузиазмом и желал осчастливить своими открытиями каждого и всех сразу. Он уже устроился поудобнее на травяном настиле между пришедшим вместе с ним Глебом и Синдбадом, напротив Птицы и Ветерка и начал подробный отчет о своих изысканиях, когда в и без того переполненную клеть с усилием протолкался один из воинов Урагана, отвечавший за охрану пленного княжича. Лицо его было перекошено, ели не сказать перевернуто, рот свела судорога:

— Там… Там… — выпучив безумные глаза прохрипел он, указывая рукой куда-то вниз.

Когда братья Ураганы и вестники спустились в подземелье, их ждала впечатляющая картина. Синеглаз исчез. Вместо него на подстилке, с удовольствием уминая меховой плащ, возился Роу-су. Возле решетки лежал сверток с одеждой княжича.

Глеб ошеломленно заломил в невероятном изгибе и без того изогнутые брови:

— Что здесь происходит? — воскликнул он.

Синдбад лишь снисходительно похлопал его по плечу:

— «На свете много, друг Горацио такого, что и не снилось нашим мудрецам»! — отозвался он.

Увидев царевну с Ветерком, горный кот оставил свое занятие и, выразительно глянув на них, издал протяжный рык, словно пытаясь указать на кого-то из присутствующих. Но кого он имел в виду, Птица так и не поняла.

Ветерок церемонно поклонился мудрому зверю и поднял одежду с пола. В середине свертка на самом видном месте оказалась печать:

— Ну что ж! С планом «А» ничего не вышло, зато у нас теперь есть план «С».

Лабиринт тысячи дверей

Большую часть пути Олег продремал. В вертолете его прежде не укачивало, однако болезнь брала свое. Для нормального восстановления сил требовался более длительный срок, но время работало как обычно против него. Хорошо хоть удалось убедить Птицу и Мать. Обе почти безропотно согласились, что на роль княжича лучше него никто не подходит. Птица даже снизошла до того, что приняла участие в изготовлении маски и превращения его желтых кудрей в пепельную прямую гриву. Получилось похоже, да и одежда с доспехами сидели точно влитые. Синеглаз, да и только!

Надо сказать, что план «С» корректировали буквально на ходу, вернее на лету. Некоторые существенные его детали он по известным только ему причинам предпочел оставить при себе. «Не доверяй тому, кто придет к тебе другом». Ну и задал княжич задачку! Издевался он что ли, или не мог предвидеть, что в Гнездо Ветров пожалует не один друг, а целых два.

Ради безопасности Птицы и скрижали Олег предпочел бы иметь на виду обоих. Но стоило ему заикнуться о том, чтобы Вадик участвовал в операции, Тигр, Синдбад и даже Глеб уставились на него как на идиота. А поскольку любые объяснения могли спугнуть таинственного невидимку, пришлось выбрать наименьшее из зол, лишь уповая на то, что Вадику не станут известны значимые детали плана, и наедине предупредив Птицу, чтобы держалась с коллегой поосторожней.

Говоря по чести, Вадик никогда в круг его друзей не входил. Они и познакомились лишь благодаря Птице и Петру Акимовичу, когда любитель асуров с наивной беспардонностью пытался присвоить научные материалы Олега. Но тогда оставался Тигр, Иитиро Минамото, боевой товарищ и друг, бок о бок с которым они не раз выбирались из совершенно невероятных передряг. Именно Иитиро практически в одиночку откопал их с Синдбадом на Ванкувере, а на Лее они вдвоем прошли около ста километров по раскаленной пустыне, имея один кислородный баллон.

Конечно дружба дружбой, а служба, как известно… В конце концов, от кого-то Синеглаз узнал его секретный боевой прием. Но Тигр с честью прошел самую тщательную проверку, и теперь оставалось либо подозревать Вадика, что тоже представлялось маловероятным, ибо с такой наивной искренностью нести вздор про сфинксов и асуров был способен только он, либо продолжать гадать, что же имел в виду Синеглаз.

Над травяным лесом пылал закат. Заход здешнего светила, именуемого на сольсуранском наречии «Владыкой дневного света» и преодолевающего свой извечный путь верхом на зенебоке, всегда наполнял его душу грустью с привкусом восторга и ностальгии. Особенно явственно это чувство будоражило его по весне и в начале лета, когда церемония прощания с этой частью мира растягивалась словно где-нибудь под Вязьмой или Вологдой на несколько часов, радуя взгляд то напористой фанфарной мелодией в пурпурно-золотых тонах, то перекличкой отсветов и бликов, окрашивающих обыденные предметы в невероятные цвета, то нежной элегической кодой медленного угасания, в которой последней скрипкой «Прощальной» симфонии Гайдна тихо доигрывал свою партию последний луч.