Молнии Великого Се - [25]

Камень мысленно поблагодарил вестников. Их град стоял в излучине на этом берегу, и, как сказал Ветерок, до него осталось не более дня пути.

Приветливо и уважительно общавшийся с Могучим Утесом весь прошедший день, к вечеру молодой Ураган сделался задумчив и рассеян. Он почти не притронулся к ужину, предоставив Камню в одиночку управляться с обильной снедью, которую, собирая сына в дорогу, приготовила заботливая родня. Вместо того, чтобы устроиться на ночлег, он долго бродил по берегу, задумчиво вглядываясь в заречную даль и, казалось, с кем-то пытался вести диалог.

Могучий Утес не решился ему мешать. Он понимал, что молодому воину сейчас ох как нелегко! Несправедливое бремя чужой вины и возведенная этим бременем стена отчуждения между ним и теми, кого он прежде знал как друзей, каленым железом жгли его сердце, рождая все новые сомнения. Какими еще упреками его встретит Глеб и другие вестники? Какие преграды они возведут между ним и той, которую он любил? Хватит ли у него духу сказать царевне те слова, которых ждала она и на которые его благословляли и Камень, и родные?

Поднялся Ветерок с первым проблеском зари, и по его утомленному виду Камень понял, что ночь он провел без сна.

Восход проливался над травяным лесом кровавым дождем. Над рекой мотались стаи летающих ящеров, где-то вдалеке выли кавуки.

Они проехали несколько десятков поприщ, когда ветер с Полуночи принес запах дыма. Погруженный в глубокую задумчивость, Ветерок резко выпрямился в седле, устремив взгляд к горизонту, а затем с силой ударил пятками по бокам зенебока. Зверь обиженно заревел, но поспешил выполнить приказ хозяина. Перейдя сначала на рысь, а затем в галоп, он понесся напролом через травяной лес, далеко выбрасывая сильные, крепкие ноги.

Камень велел Крапчатому следовать за ними. Они преодолели еще несколько поприщ, когда глаза Могучего Утеса, что греха таить, уже не такие зоркие, как у молодого Урагана, различили столб черного дыма, поднимавшийся над горизонтом там, где по его представлению должен был располагаться Град вестников.

Хотя Могучий Утес изо всех сил подгонял Крапчатого и Чубарого, нагнать белого зенебока им удалось далеко не сразу. Град, вернее то, что от него осталось, приблизился уже настолько, что даже сквозь густую завесу травы можно было различить жуткую картину погрома.

Камень в прежние годы видел постройки, созданные руками вестников Великого Се, и потому, даже узрев перед собой дымящиеся руины, сумел понять, что нынешний град был ничуть не хуже прежнего. Те же радующие глаз серебристые купола, причудливо изогнутые галереи, ажурные аркады, укрытые невидимым шатром или покровом Великого Се, преодолеть который мог лишь человек, получивший приглашение от самих вестников.

Сейчас все это превратилось в черную, оплавленную массу, из которой, как изломанные ребра оставшегося без погребения скелета, торчали обломки остовов и крепежей, обрывки внутреннего убранства, куски прозрачной кровли.

Когда Камень только увидел дым, он не на шутку испугался. Уж не восстали ли вновь против воли Великого Се темные боги подземных глубин? По его мысли, одолеть вестников было под силу только им. Затем, однако, он вспомнил речи вестников и Ветерка о могущественных людях из зловещего Альянса, которых призвал на помощь князь Ниак, и все встало на свои места.

По еще не остывшему пепелищу неприкаянно бродил одинокий погорелец. Если бы Камень не видел лицо Дикого Кота в постоянной копоти кузнечного горна, он бы нынче вряд ли признал его. Растрепанные волосы кузнеца были покрыты сажей, одежда кое-где прожжена, кожа на лице и руках взбугрилась от многочисленных ожогов.

Судя по выражению отчаяния на лице кузнеца и по уверенности, с которой он передвигался по пожарищу, отыскивая места, в которых в момент катастрофы могли находиться люди, Град вестников был для него чем-то большим, нежели жилище божественных посланцев. Могучему Утесу стало понятно, почему оружие, сработанное Диким Котом, не уступало клинкам, выкованным в надзвездном краю.

Похоже, кузнец, прибывший на пожарище раньше, пытался отыскать под обломками обрушенного купола обитателей Града или хотя бы то, что от них осталось. Частично его поиски увенчались успехом. Только радость подобные находки могли принести разве что князю Ниаку и его приспешникам: на земле среди хаоса искореженных конструкций лежали два обгоревших трупа.

Ветерок соскочил с зенебока, и они с Диким Котом обняли друг друга, как два близких человека, объединенных общим горем. Затем Ветерок обратил свое внимание к погибшим.

— Это чужаки, — успокоил его, если тут уместно было говорить о спокойствии, Дикий Кот.

Камень тоже пригляделся повнимательнее и узнал одного из наемников, уцелевших во время схватки в травяном лесу. Похоже, гнев Великого Се все-таки настиг его. К удивлению Могучего Утеса, солдат князя Ниака и его товарищ были одеты в травяные рубахи — неужто решили вспомнить былое родство. Правда, определить, к какому народу принадлежали погибшие, не представлялось возможным — огонь сожрал краски травяного узора, оставив только черный цвет, да и какой у бродяг наемников может быть род. Разве что пряжки поясов и форма обуви напоминали те, которые были в ходу у народов Земли и Урагана. С другой стороны, пояс, чай, не травяная рубаха, его можно и купить.