Молнии - [21]

Шрифт
Интервал

Ибо они прекрасно помнят, что Грегор, невзирая на свой нынешний скверный имидж и усилия собратьев по науке дискредитировать его, подарил миру переменный ток, обеспечив тем самым Вестингаузу монополию на электричество по всей Америке, а такое предприятие — настоящее золотое дно, иначе не скажешь. И потому нетрудно предположить, что любая другая идея подобного масштаба, исходящая от того же изобретателя, вполне способна помочь им всем сколотить такое же кругленькое состояние. Конечно, этот тип известен своими выкрутасами, и его то и дело заносит, но все-таки игра стоит свеч, нужно просто быть начеку, следить за ним построже, держать в рамках, а там пусть себе сидит и изобретает. В общем, сомнительное реноме Грегора волнует их куда меньше, чем перспектива возможной наживы, и они все до одного внимательно слушают его, когда он представляет им очередной проект, разумеется, в самом выгодном свете, чтобы вызывать неподдельный интерес.

Итак, нынче речь идет о единой информационной системе, состоящей из многочисленных каналов на радиоволнах разной длины: для передачи радиопрограмм, персональной связи, информации о биржевых котировках, создания многоканальных телефонных соединений и многого другого. На первый взгляд эта идея монополии на беспроводную связь обещает высокую рентабельность — конечно, при условии, что она будет привязана к конкретной области применения, — и сразу приходится по вкусу рядовым банкирам. Им не терпится узнать об этой идее подробнее, и Грегора приглашают на ужин, где знакомят с еще более важными лицами. Убедившись в том, что он вызывает интерес у денежных тузов, Грегор решает на этом не останавливаться; теперь он метит выше — хочет попробовать завязать контакт с самым влиятельным из них, Джоном Пирпонтом Морганом.

К Джону Пирпонту Моргану подобраться нелегко, могущество этого магната позволяет ему не только отгораживаться от всего остального мира, но и делать это открыто, заявляя о своей неприязни к окружающей действительности. Однако пути господни неисповедимы: один из тех редких счастливцев, который общается с Джоном Пирпонтом Морганом вне банковской сферы, это одновременно и один из редких счастливцев, связанных дружбой с Грегором, и зовут его Норман Аксельрод. Грегор возобновляет знакомство с Норманом сразу по возвращении в Нью-Йорк, однако предпочитает видеться с ним либо с глазу на глаз, либо в обществе, но только не в домашней обстановке, так как побаивается встреч с Этель, к которой питает чувство, тревожащее его, тем более что оно взаимно.

Но вот наступает день, когда ему поневоле приходится идти к ним на ужин. Обе стороны ведут себя с благородной сдержанностью, хоть и нарушаемой время от времени нечаянными взглядами. Застольная беседа течет вяло; наконец подают кофе, а затем Норман встает, ссылаясь на то, что идет в гостиную за своими сигарами. После его ухода воцаряется долгое молчание. «Вы, — произносит, наконец, Этель, — очень долго пробыли в Колорадо». — «Ну да, — отвечает Грегор, — год. Почти год». — «И ни разу мне не написали», — роняет она с легким упреком. — «Извините… я был так занят, — бормочет Грегор, даже не пытаясь скрыть раздражения. — Я в общем-то никому не писал. И потом, — восклицает он, расхрабрившись, — вы же знаете, какой я негодяй!» — «А уж какая я негодница», — отвечает Этель с улыбкой.

Эти слова звучат настолько многозначительно, что Грегор только молча таращится на нее. В 1900 году женщины так не выражались. А вот Этель взяла и выразилась. Снова воцарилась тишина. Грегор, бросивший слишком долгий взгляд на Этель, теперь с пристальным интересом разглядывает кофейную гущу на дне своей чашки. Этель все еще улыбается, как вдруг в столовую входит Норман с коробкой сигар в одной руке и рекомендательным письмом для Джона Пирпонта Моргана в другой.

19

Из всех финансистов, которых Грегору доводилось встречать в своей жизни, Джон Пирпонт Морган самый богатый. Мало того, он самый могущественный человек в мире, имеющий активы и получающий дивиденды в самых различных и выгодных областях: нефть, газ, уголь, леса, железные дороги, флот и недвижимость. Юпитер в финансах, Франкенштейн в делах, в жизни Джон Пирпонт Морган являет собой злобное бесчувственное животное, чей гордый девиз состоит из трех коротких максим: думайте больше, говорите меньше и ничего не пишите.

Чрезмерно кряжистый, с могучим торсом гориллы и взглядом питона, Джон Пирпонт Морган предпочитает, чтобы его видели как можно реже и чтобы его изображения ни в коем случае нигде не появлялись. Он совершенно не выносит, когда его фотографируют, но причиной тому отнюдь не скромность, а его нос. Ни один человек в мире никогда не имел такого носа, и никто так не страдал, оттого что на его лице красуется огромный багровый хобот, изрезанный морщинами, испещренный бугорками, осыпанный угрями и заросший жестким волосом. На редчайших снимках, которыми мы располагаем, — кстати, их под страхом смертной казни запрещалось ретушировать! — у него такой вид, словно он готов растерзать фотографа.

Именно этого монстра, между прочим, пользующегося бешеным успехом у женщин, Грегор и вознамерился обольстить, поманив перспективой желанной монополии — возможностью контролировать все будущие станции радиотелефонной связи в мире. Такой диковины у Моргана еще не было, а интуиция подсказывает ему, что она может принести огромную прибыль и, значит, способна соблазнить финансиста. Тем более что Грегору красноречия не занимать.


Еще от автора Жан Эшноз
Я ухожу

Феррер, владелец картинной галереи в Париже, узнает, что много лет назад на Крайнем Севере потерпела бедствие шхуна «Нешилик», на борту которой находилась ценнейшая коллекция предметов древнего эскимосского искусства. Он решает отправиться на поиски сокровища, тем более, что его личная жизнь потерпела крах: он недавно разошелся с женой. Находки и потери — вот лейтмотив этого детективного романа, где герой то обретает, то теряет сокровища и женщин, скитаясь между Парижем, ледяным Севером и жаркой Испанией.


Один Год

«Один Год» (1997) — восьмой роман Эшеноза. Его действие закручено вокруг молодой женщины с победоносным именем Виктория. Год — это год жизненного странствия, время, за которое жизнь Виктории совершает полный цикл.


Равель

Равель был низкорослым и щуплым, как жокей — или как Фолкнер. Он весил так мало, что в 1914 году, решив пойти воевать, попытался убедить военные власти, что это идеальный вес для авиатора. Его отказались мобилизовать в этот род войск, как, впрочем, отказались вообще брать в армию, но, поскольку он стоял на своем, его на полном серьезе определили в автомобильный взвод, водителем тяжелого грузовика. И однажды по Елисейским Полям с грохотом проследовал огромный военный грузовик, в кабине которого виднелась тщедушная фигурка, утонувшая в слишком просторной голубой шинели…Жан Эшноз (р.


Полночь: XXI век

В книгу вошли произведения современных французских прозаиков, авторов издательства Les Éditions de Minuit («Полночное издательство»), впервые переведенные на русский язык: Ж. Эшноза, К. Гайи, Э. Ленуар, Э. Лоррана, М. НДьяй, И. Раве, Э. Савицкая.


Чероки

«Чероки» это роман в ритме джаза — безудержный, завораживающий, головокружительный, пленяющий полнозвучностью каждой детали и абсолютной непредсказуемостью интриги.Жорж Шав довольствовался малым, заполняя свое существование барами, кинотеатрами, поездками в предместья, визитами к друзьям и визитами друзей, романами, импровизированными сиестами, случайными приключениями, и, не случись Вероники, эта ситуация, почти вышедшая из-под его контроля, могла бы безнадежно затянуться.


Гринвичский меридиан

Первый роман неподражаемого Жана Эшноза, блестящего стилиста, лауреата Гонкуровской премии,
одного из самых известных французских писателей
современности, впервые выходит на русском языке. Признанный экспериментатор, достойный продолжатель лучших традиций «нового романа», Эшноз
мастерски жонглирует самыми разными формами и
жанрами, пародируя расхожие штампы «литературы
массового потребления». Все эти черты, характерные для творчества мастера, отличают и «Гринвичский меридиан», виртуозно
построенный на шпионской интриге с множеством
сюжетных линий и неожиданных поворотов.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Рембо сын

Короткий роман Пьера Мишона (1945) — «Рембо сын» — биографический этюд, вроде набоковского «Николая Гоголя». Приподнятый тон и прихотливый порядок слов сближают роман с поэмой в прозе. Перевод Нины Кулиш. Следом — в переводе Александры Лешневской — вступление Пьера Мишона к сборнику его интервью.


Беседуя с Андре Жидом на пороге издательства

Писатель, критик и журналист Мишель Бродо (1946) под видом вымышленного разговора с Андре Жидом делает беглый обзор современной французской прозы.


Орлы смердят

Переведенная Валерием Кисловым антиутопия «Орлы смердят» — вышел из-под пера Лутца Бассмана (1952). Но дело в том, что в действительности такого человека не существует. А существует писатель и переводчик с русского на французский Антуан Володин (1949 или 1950), который пишет не только от своего лица, но поочередно и от лица нескольких вымышленных им же писателей. Такой художественный метод назван автором постэкзотизмом. «Вселенная моих книг соткана из размышлений об апокалипсисе, с которым человечество столкнулось в ХХ веке, который оно не преодолело и, думаю, никогда не преодолеет.


Литература подозрения: проблемы современного романа

Профессор университета и литературовед Доминик Виар (1958) в статье «Литература подозрения: проблемы современного романа» пробует определить качественные отличия подхода к своему делу у нынешних французских авторов и их славных предшественников и соотечественников. Перевод Аси Петровой.