Молитва по ассасину - [37]

— Не смей говорить мне о времени!

Ибрагим потупил взор, но лишь на мгновение. Три года назад именно он возражал против проталкивания ибн-Азиза в руководство «черных халатов», однако ему хватило ума промолчать. Старший сын и так знал — отец и наставник в подобных напоминаниях не нуждается.

Трое врачей, присутствовавших в лаборатории, казалось, утратили способность слышать. Все внимание они сосредоточили на аппаратуре, постоянно снимая показания и при необходимости корректируя ее работу.

— Не унывай. Оксли был послушным, но… чрезмерно осторожным, — произнес Старейший. — Ибн-Азиз слишком горяч и непослушен, но, когда мы подчиним его себе, он принесет намного больше пользы по сравнению с предшественником.

— Как скажете, Махди, — пробормотал Ибрагим.

Взгляд его темных глаз скользнул по трубкам, подключенным к Старейшему, однако выражение лица осталось по-прежнему непроницаемым.

— Возможно, аскетизм юного ибн-Азиза покажется командиру фидаинов более привлекательным, нежели невоздержанность Оксли. Генерал Кидд благочестив. Он испытывал отвращение к главе «черных халатов», даже несмотря на благословение, дарованное тому великим аятоллой. Нет, сын мой, вскоре мы убедимся, что приход к власти ибн-Азиза был проявлением воли Аллаха Всеведущего, для которого нет ничего невозможного.

Ибрагим вскинул руки ладонями вверх, испрашивая благословения свыше.

— Теперь ступай, поговори с братьями из «черных халатов». Отыщи путь к сердцу ибн-Азиза, дабы и он разделил наши устремления.

Ибрагим, медленно попятившись, покинул лабораторию.

Старейший расслабился на столе. Если бы все в действительности обстояло так просто! Убийство Оксли — катастрофа. Тут наследник прав как никогда. Покойный мулла был не только нечестивцем и развратником, но еще и умелым политиком, способным проникнуть в залы Конгресса. Глава религиозной полиции предоставлял союзникам надежную защиту, обеспеченную фанатизмом членов его организации, а врагов проклинал с каждого минарета. Теперь он умер и стал бесполезным. Следовало признать, Старейший действительно недооценил ибн-Азиза. Посчитал обычным пылким фанатиком, стремящимся присоединиться к «черным халатам». Он совершил ошибку, не приняв в расчет смелость юноши. Как-то часто за последние месяцы ему приходится отвлекаться на всякие посторонние дела. Впрочем, оправдание слишком слабое.

Врач проверил кутикулы на его пальцах и сделал запись в медицинскую карту.

Старейшего едва не тошнило от вида собственных рук и ног на диагностическом столе. Стероиды и генетические инъекции поддерживали жизненные силы древнего тела. Трансплантация органов позволяла вести активный образ жизни, но конечности лечению не поддавались. Тощие, обтянутые полупрозрачной кожей, руки и ноги выдавали его истинный возраст и провоцировали на рискованные фантазии тех, кого вводила в заблуждение дряхлость наставника. Он взглянул на дверь лаборатории. Ибрагим обеспокоен. Старейший сильно рисковал, наделяя сына частью своих полномочий. С одной стороны, рассчитывать на реализацию многочисленных талантов наследника не имело смысла без предоставления ему определенной независимости, с другой — головокружение от собственной власти могло пробудить в молодом человеке нежелательные амбиции. По этой причине наставник сохранил собственные шпионские сети как в Лас-Вегасе, так и в Исламской республике. Старейшему всегда следовало оставаться в курсе происходящих событий. Причем обязательно получать информацию раньше других. Еще в течение многих недель Ибрагим будет находиться под постоянным присмотром.

Пошевелив пальцами, он сжал их в кулак. Преуменьшить значение негативных последствий можно лишь для других, себе врать не имело ни малейшего смысла. Утрата влияния на Конгресс, осуществляемая через толстого развратника, сама по себе являлась серьезным ударом, однако несравнимо большую угрозу представляла потеря добрых отношений с фидаинами. Неумеренность Оксли вызывала у Кидда отвращение, но Старейшему путем тайных переговоров с имамом генерала удалось несколько смягчить его неприязнь. Проделанная работа съела не один год, но в момент истины командиру фидаинов полагается выступить со своими войсками на стороне Махди, а не правительства.

Армия пока сохраняет верность президенту. Впрочем, подобное препятствие вряд ли следует считать непреодолимым — фидаины, уступая в численности, намного превосходят регулярную армию как реальная боевая сила. В случае открытого столкновения военные, несомненно, капитулируют. Проблема в том, что лишь Оксли обеспечивал связь между генералом Киддом и Старейшим. Его смерть поставила под угрозу и без того ненадежный союз. Если в самый решающий момент фидаины усомнятся в правильности выбора, если генерал Кидд заколеблется… план Старейшего потерпит крах.

Над ним склонился врач.

— Ваши новые почки функционируют идеально. Хвала Аллаху, никаких признаков отторжения.

Старейший никак не отреагировал на его слова. Ему меняли почки уже четыре раза. Медики всегда норовили подчеркнуть торжество чуда над наукой, надеясь грубой лестью добиться его расположения.

Именно из-за фидаинов Старейший не считал нужным заказывать Дарвину убийство ибн-Азиза. «Черные халаты» распространят слухи о смерти Оксли от сердечного приступа, но генерал Кидд непременно догадается, причем достаточно быстро. Убийство ибн-Азиза могло привести к волнениям в рядах самой религиозной полиции и, соответственно, к ослаблению ее власти. А без нее они могли лишиться поддержки командира фидаинов.