Молчание сонного пригорода - [72]

— Я тебя ненавижу.

Женщина из книжного магазина стояла у прилавка, нарочно глядя в другую сторону. Тед так хватался за края газеты, что прорвал дыры большими пальцами.

— Но, мама… — запротестовала дочь.

— Тихо, Лили. Давай возьмем то, за чем пришли, и пойдем.

Она велела Анджеле упаковать три круассана, пока Алекс ныл, а отец угрюмо сидел, отгородившись газетой. Вскоре женщина с дочерью вышли под звяканье колокольчиков. Прежде чем закрылась дверь, Тед вышел за ними, сжимая в руках газету и блокнот. Ему трудно стало там дышать, зрение затуманилось. Всю обратную дорогу он хватал ртом воздух, как разреженный, как будто в нем не хватало кислорода для дыхания. Добравшись до дома, Тед сел в кресло и сидел, пока не успокоился. Потом он прочел всю газету от передовицы до рубрики искусства, на что у него ушло больше двух часов. Отчет о встречах с главами иностранных государств и статьи о стиле жизни самым замечательным образом не имели никакого отношения к его жизни, но отвлекли от мыслей о мальчиках и собаках, языках и шмыгающих носах.

Вечером, съев спагетти и пончик, он принес чашку кофе в Голубую комнату и зашел в «Детский сад». Там торчали Педократ, Заглот и Полпинты, словно трое гостей, которых никак не прогнать с вечеринки. Они обсуждали, как лучше всего привлечь внимание мальчика.

«Предложить ему леденец, ха-ха», — Заглот.

Полпинты не согласился: «Нет, это уже устарело, я пользуюсь игрушечными машинками».

«У новых моделей слишком маленькие дверцы! Я могу засунуть десяток на заднее сиденье моего „бьюика“, — написал Педократ.

Тед подождал, пока спор окончательно не скатился в бессмыслицу, и в ответ на критическое замечание написал: „Скажите, а у кого-нибудь из вас был НАСТОЯЩИЙ опыт с мальчиком?“

Воцарился кибернетический эквивалент молчания. Почти минуту экран оставался пустым.

Наконец вступил Педократ: „Хм, Пряник, ты что, тайный агент?“

„Нет, — он помолчал пару секунд, — просто мне надоели эти словесные игры“.

„Эй, мы тут как бы фантазируем“, — напечатал Полпинты.

„У нас мальчики на уме, а не на чем другом“, — прибавил Заглот.

Тед глубоко вздохнул.

„Ну а у меня, — написал он, — мальчик сегодня ел из руки“.

„Ты хочешь сказать, что?..“ — Заглот.

„Да. Он встал на четвереньки и лизнул меня“.

Это скромное признание дало начало пятнадцатиминутному обсуждению, которое не особенно его просветило, разве что насчет характеров парней из чата. В одном они сошлись и стояли твердо, как алмаз: Пряник не сделал ничего дурного.

„Спасибо за поддержку“, — в конце концов написал он и вышел из чата. Но в ту ночь ему приснилось, будто он проедает гигантскую булку с корицей, а на полпути сталкивается с кем-то, кто вгрызается в нее с другой стороны.

На следующий день ему посчастливилось — в „Модесто“ ему предложили работу на полную ставку со своим собственным боксом. Он согласился. У Джоан, сисопа[14] с тяжелым лбом, которая работала в соседнем боксе, на столе стояла фотография семилетнего сына, симпатичного малыша по имени Рэмси, который отчего-то совсем не понравился Теду. Ему вспомнился племянник Майры Дональд, с которым Тед как будто делил какой-то секрет. Он ушел из офиса поздно, напевая мотивчик, которому его научила мать: „Береги себя, ведь теперь ты мой“. Ночью ему приснилось, что он катает Дональда на закорках, но вдруг тот оказывается задом наперед, так что пах Дональда оказывается прижатым к лицу Теда. Ощущение было таким реальным, что Тед проснулся с подушкой во рту. Он погулял перед работой, шагая мимо детей, направлявшихся в школу, и первую половину дня на работе провел в прекрасном настроении.

Через два дня случилось страшное. „Фэрчестерский вестник“ поместил статью под заголовком, от которого у него глаза на лоб полезли: „Местный житель, отбывший наказание за преступления на сексуальной почве, разыскивается по подозрению в аналогичных преступлениях“. „В ответ на жалобы жителей Фэрчестера полиция разыскивает взрослого белого мужчину в связи с серией подозрительных случаев с участием несовершеннолетних. На основании известных фактов полиция полагает, что преступник живет в нашем городе. Родителям рекомендуется не оставлять детей без присмотра, особенно в таких людных местах, как парки и торговые центры“.

„Черт, черт“, — пробормотал он. Печатные строчки поплыли перед глазами черной рекой, тогда он отложил газету и сидел на стуле, пока все не исчезло. Постепенно вернулась квартира, стены вокруг него снова приобрели прочность и глубину. Неужели мальчик поговорил с отцом после той глупой сцены в туалете? Или та мегера из парка написала жалобу? Когда Тед чуть успокоился, он взял газету, разложил ее на полу, как сломанный бумажный змей, и стал читать дальше. Там описывался случай в общественном туалете — возможно, речь шла о нем.

„Это никак не бросает тень на Фэрчестер, — сказал детектив Джон Слэвиан из отдела нравов округа Довер во вчерашнем интервью нашей газете. — В наше время подобное может произойти где угодно“. Однако, принимая во внимание общедоступные сведения в соответствии с нью-йоркской версией закона Мегана, возможно, что предполагаемый преступник не был судим». В оставшейся части рассуждалось о природе подобных преступлений и проценте рецидивистов и приводилось мнение судебного психиатра по фамилии Чедвик.