Молчание - [4]

– Нет батареек?

– Ни одной.

– Я зайду в хозяйственный магазин после школы.

– Я не уверена, что ты пойдешь в школу. Нет, не спорь со мной. – Она подошла и села на стул. – Эм...

– Я в порядке, мам.

– Что случилось?

Мать не спрашивала ее, что она делала на кладбище. Она никогда этого не делала. Ей не нравился факт, что Эмма ходила туда, но она знала почему. Эмма хотела оставить все как есть.

– Эллисон позвонила, я уронила привязь Лепестка, и он убежал. – Лепесток приободрился при звуке своего имени, и это заставило Эмму чувствовать себя немного виноватой. Что было глупо, потому что это большей частью правда.

– И ты побежала за ним? В темноте?

– У меня не было ножниц.

– Эмма, это не смешно. Если бы твой друг не был с тобой, ты провела бы там, возможно, всю ночь.

– Друг?

– Эрик.

– Он, что, принес меня домой?

– Нет, он умен. Он позвонил мне с твоего телефона и я привезла тебя домой. – Поколебавшись, она добавила. – Он помог мне донести тебя до машины, и потом занести тебя в твою комнату.

– Он здесь?

– Он сказал, что опаздывает, и его мать будет волноваться.

– Что, в 9:30 вечера?

– 10:30, и это – школьная ночь. – Но ее мать, казалось, расслабилась; она откинулась на стуле. – Ты кажешься в порядке.

– Я говорю тебе...

– Ты в порядке, я знаю. – Взгляд ее матери был странным, она смотрела мимо плеча дочери, за окно. – У тебя всегда все прекрасно.

– Мам...

Ее мать улыбнулась, той яркой, фальшивой улыбкой, которую Эмма так не любила.

– Я помогу тебе переодеться. Спи. Если ты будешь чувствовать себя "хорошо" утром, то сможешь пойти в школу.

– А если нет?

– Я скажу, что бы больна.

Не было вариантов, что бы Эмма не пошла в школу.

– Сделка, – сказала она.

В комнате был только один источник света – монитор; единственные слова были глухи и немы, появлялась буква за буквой, по мере того, как Эмма щелкала по клавиатуре.

Дорогой папа, Прошло время. Школа началась в прошлом месяце, и чудесным образом в течении лета не было ничего интересного. Г-н Маршалл, с другой стороны, все еще имеет чувство юмора, и это хорошо, потому, что у него теперь есть я.

Марти переехала, когда ее отец был переведен на другую должность.

Софи переехала, когда ее родители развелись (почему она не могла просто жить с отцом, я не знаю, она просила). Эллисон и я все еще здесь, ее удерживает то, что родители Эллисон все еще женаты.

Принимает все виды.

Майкл в этом году лучше. У него были тяжелые времена, потому что он всегда так тупит, когда кто-нибудь спрашивает его о чем-то, и он забывает, быть вежливым, пока кто-то не угрожает сломать ему нос. О, и Лепесток становится глухим, я клянусь.

Если бы ты был здесь. Я, должно быть, упала на кладбище; Мама волнуется, потому что думает что у меня сотрясение мозга. Я думаю.

Я видела самый ужасный сон до того, как проснулась, я и сейчас должна спать, но, честно говоря, если сделать выбор между тем что бы спать и видеть тот сон? Я никогда не лягу спать снова.

И у нас нет батареек.

Она прекратила печатать на мгновение. Лепесток храпел. Он растянулся через всю кровать в ту минуту, когда Эмма встала с нее, но он всегда так делал. Каждая ночь была сражением за пространство кровати, потому что теоретически Лепестку не позволяли спать в ее постели. Сначала он ложился в ногах на кровати. Затем он переворачивался и частично выпрямлялся. Через некоторое время Эмма закончила бы тем, что спала бы на боку на шести дюймах кровати, свисая с одной стороны матраса.

Она закатила глаза, вздрогнула и вернулась к клавиатуре.

Но я в порядке, и мама тоже в порядке. Она не говорит этого, но я думаю, она скучает по тебе.

Я напишу что-то более захватывающее позже – возможно о наркотиках, сексе и мелких уголовных преступлениях. Я не хочу, что бы ты заскучал.

– Эм Она нажала кнопку "отправить". Через несколько минут, она встала и пошла к кровати, чуть не споткнувшись о шнур настольной лампы, которая, вероятно, будет находиться на подножке ее кровати в течении следующих шести недель. В действительности ее мать не использовала ее, она делала большую часть своей работы на маленьком уголке кухонного стола.

Хотя она не лгала; она, в самом деле, не хотела спать.

Утром она чувствовала себя прекрасно. Она хорошо позавтракала.

Она прекрасно помыла и покормила свою собаку. Она отлично помыла стол и загрузила посуду в посудомоечную машину. Она даже отлично заметила, что посудомоечная машина все еще протекала и зеленый линолеум ниже нее, был в желтых и коричневых пятнах.

Мэрси Холл выглядела не так хорошо, но мать Эммы никогда не была жаворонком. Она смотрела на свою дочь с неопределенно подозрительным видом, но она не сказала ничего из ряда вон выходящего. Она наблюдала, как ее дочь поела, подвергла критике отсутствие у нее аппетита – но она всегда так делала – и спросила, так ли необходимо ей уходить с выставленным напоказ животом.

Поскольку было не холодно, и Эмма одела сверху пиджак, закатав рукава до локтя, Эмма проигнорировала это замечание, подведя его под категорию "устаревшее".

Но она сильно обняла мать, когда они обе встали из-за стола, прошептала короткие слова благодарности, чтобы снять негатив в настроении матери. Она положила ноутбук в школьный рюкзак, убедилась, что телефон был в кармане куртки, и посмотрела на часы.