Молчание - [12]
Не вполне удовлетворенная своим видом, Карен взяла платье двумя пальчиками и милостиво позволила ему упасть к ее ногам, внезапно устыдившись того, что она все еще старается заслужить одобрение мужа.
Но это еще не все. В зеркале над своими голыми плечами она увидела, что верхний ящик ее письменного стола был чуть выдвинут. Он должен быть заперт! Она резко развернулась, удивляясь, как это не бросилось ей в глаза, когда она вошла в комнату.
Письменный стол, точнее изящный секретер эпохи королевы Анны, который Карен превратила в склад, был забит бумагами: разрозненные письма, старые счета, неоплаченные квитанции за парковку, театральные программки, пригласительные билеты — сумбурная хроника ее нью-йоркской жизни, ее супружества, ее превращения в светскую львицу, ее все более редких выездов в город. Верхний ящик, в котором хранились семейные медицинские карты, она всегда держала под замком. Служанка, разумеется, знала, где лежит ключ, но подозрение, что Эльвира копалась в ее столе, было абсурдным.
Это мог быть только Том.
А почему нет? После «прорыва» Неда он, что вполне естественно, захотел просмотреть записи доктора Мискин. Карен выдвинула ящик целиком и обнаружила, что искомая папка лежит на самом верху. Но Том за всю неделю ни разу не ночевал в городской квартире, ему пришлось бы выкраивать время, чтобы заехать сюда с работы. Но и это, каким бы добросовестным отцом он ни был, казалось маловероятным.
Она достала папку Неда, которая всегда вызывала у нее чувство вины своей объемистостью, и пролистала машинописные страницы с психоаналитическим отчетом Лии Мискин. Ничто в ее записях не помогло Карен понять, почему ее сын спустя пять месяцев после того, как ему исполнилось три года, перестал разговаривать, как будто это было одним из факультативных приложений к жизни. Впрочем, Мискин не вполне владела информацией. Карен сказала ей — в присутствии Тома, — что не было никаких предвестий. Но это не соответствовало действительности. Вскоре после того, как она стала брать Неда с собой в Овербек на свидания с Джо (исключительно в те дни, когда у няни был выходной), мальчик выдал ей как снег на голову: «Мам, я совсем не хочу учиться говорить».
Ну, с ним-то все как-нибудь утрясется, и, прости меня господи, совсем скоро, подумала Карен.
В конце папки ей попалась бумажка, затесавшаяся среди рецептов и карт развития, которые давным-давно следовало бы выбросить, но которые она хранила из сентиментальности. Это был номерок на прием к врачу из клиники на Леннокс-Хилл — той самой больницы, где родился Нед. Прием был назначен на 16 июня 1990 года, на 10.30 утра.
Прием, на который она так и не явилась.
Узнав подпись доктора Голдстона, Карен судорожно захлопнула папку, сунула ее назад в ящик и села на постель. Беспокойство, охватившее ее, как только она переступила порог квартиры, нахлынуло с новой силой.
Не этот ли документ искал Том в папке Неда — и, по всей вероятности, нашел?
Она как сейчас видела часы на стене палаты, видела себя, лежащую под ними на хирургическом столе: ноги пристегнуты ремнями, на колени наброшена простыня.
Семь минут…
Доктор велел ей лежать в этой позе семь минут, а сам удалился в кабинет, присел за письменный стол с кожаным верхом и принялся заполнять какие-то бумаги. Дверь он оставил открытой, и, чтобы его увидеть, достаточно было повернуть голову и чуть-чуть вытянуть шею. Рядом суетится сестра: заглядывает под простыню, приговаривая, что «там» все идет как по маслу.
Ей страшно, дико страшно. Такое чувство, что она в ловушке, что она никак не может очнуться от безумного кошмара. Уйти ей мешает не то, что исчезла одежда, аккуратно развешанная ею на стуле у кушетки, а присутствие доктора Голдстона, который то и дело поднимает лицо от своей писанины и улыбается ей ободряющей отеческой улыбкой, словно внушая ей, что она должна быть здесь, должна пройти через это тяжкое испытание («Осталось каких-то пять минут, Карен») только для того, чтобы доставить ему удовольствие.
Загорелый, привлекательный пожилой мужчина с густой шевелюрой тронутых серебром волос, с убаюкивающим, как виски с медом, голосом, доктор Голдстон немного напоминает ей Уолтера Кронкайта,[11] словно созданного для триипостасной роли отца, мужа и профессионала. Она переводит взгляд с часов на доктора и видит, как тот достает из ящика стола миниатюрный пульверизатор и брызгает им в рот, после чего, послюнив пальцы обеих рук, пошленько приглаживает непослушные лохмы (там, где они гуще и серебристее — над ушами), выбившиеся из-под лака. Видит, как он встает, поправляет белый халат с вышитой над сердцем монограммой и, посмотревшись в невидимое зеркало (явно не предполагая, что за ним наблюдают), одобрительно улыбается своему отражению гаденькой улыбочкой.
Потом достает черную пластиковую шкатулочку размером с контейнер для школьных завтраков, торопливо исследует ее содержимое, захлопывает крышечку и выходит из кабинета.
А что, если Том пытался связаться с доктором Голдстоном? Вдруг он уже с ним переговорил?
Нет, это не в его духе.
Что-либо выяснять у какого-то долбаного призрака.
Счастливый семьянин и преуспевающий коммерсант внезапно оказывается втянут в царство кошмаров, где сон сливается с явью, сеанс у психотерапевта оборачивается визитом к самому сатане, а погружения в череду прежних существований выявляют один и тот же роковой ритм с трагической кульминацией.Психологический и мистический триллер, сочетающий динамику и технику «Молчания ягнят» и «Основного инстинкта» с откровениями «Изгоняющего бесов» и «Омена».
Впервые на русском языке — новый роман от автора феноменального бестселлера «Страж»!Эдвард Листер — успешный предприниматель, один из титанов британского музыкального бизнеса. Казалось бы, ему можно только завидовать — пока в его жизнь вдруг не вторгается трагедия: восемнадцатилетняя дочь Софи, изучавшая живопись во Флоренции, погибает от рук таинственного маньяка. Полиция бессильна, и Эдвард решает взять расследование в свои руки — когда начинает получать весточки от самого маньяка, именующего себя Страж.
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.
Впервые на русском языке публикуется роман Милана Кундеры (знаменитого автора книг «Шутка», «Вальс на прощание», «Невыносимая легкость бытия», «Бессмертие», «Неведение», «Нарушенные завещания» и др.) «Жизнь не здесь», написанный в 1970 году и повествующий о судьбе молодого поэта в эпоху террора, когда «поэт и палач властвовали рука об руку». В рамках индивидуальной биографии перед читателем разворачивается рассказ о любви и предательстве, о поэтическом таланте и политическом конформизме, о столкновении лирического сознания с юношеским себялюбием, о сопряжении Поэзии и Истории.
Томас Свон – бывший копирайтер и телевизионный продюсер, вице-президент рекламного агентства. Выпустив в 1997 году искусствоведческий триллер «Охота на Сезанна», он в одночасье проснулся знаменитым – книга стала бестселлером, удостоилась массы критических похвал; Свона даже называли «американским ответом Йену Пирсу», выбрали президентом Нью-Йоркского отделения Ассоциации детективных писателей Америки.В этом романе таинственные преступники уничтожают по всему миру – в петербургском Эрмитаже, в лондонской Национальной галерее, в частных собраниях – автопортреты Сезанна с явной целью взвинтить до небес цены на уцелевшие картины.
Загадочнее, чем «Сердце Ангела», страшнее, чем «Багровые реки».Брижит Обер по праву называют королевой триллера, единственной французской «Мисс Детектив», которая способна выступать в одной весовой категории с такими мэтрами, как Стивен Кинг и Жан-Кристоф Гранже. Ее перу принадлежат «Мастерская смерти», «Лесная смерть», «Железная роза», «Мрак над Джексонвиллем», «Четыре сына доктора Марча» и другие захватывающие истории, в которых смешиваются краски разных жанров.«Карибский реквием» – один из наиболее увлекательных романов писательницы – впервые публикуется на русском языке.