Молчание - [20]

–Что? – спросил журналист, поддерживая беседу и аккуратно просматривая документы. Среди всех бумажек лежало несколько фотографий. Парень взял и всмотрелся в эти лица. Две из них показывали обезображенные трупы девушек, от которых журналисту стало дурно, а остальные были сделаны при жизни этих же девушек. Стасу на секунду показалось, что одну из них он где-то видел. Но где? От неожиданности парень подпрыгнул, потому что в комнату вошел Калинин и посмотрел на него.

– Что с тобой? – поинтересовался Андрей – На тебе лица нет.

– Я просто рассматривал фотографии, как же он издевался над ними!

– Да, картинки не из приятных. Стас, по-моему, мы с тобой договаривались, что ты больше не будешь лезть в это дело! Что тебе понадобилось в моих бумагах? – строго спросил следователь.

– Просто стало интересно.

– Не ври! Ты же знаешь, что если я захочу что-то тебе рассказать, то расскажу, а если информация не для посторонних, то извини!

– Андрей, то есть я теперь для тебя посторонний, да?

– Официально – да! Но если откинуть работу на задний план, то ты ведь знаешь, что я дорожу нашей дружбой. Просто прошу тебя как армейского товарища: не лезь в эти дебри, найди себе более приемлемую тему для статьи.

– Ладно. Просто мне это дело кажется интересным. Кстати, что там еще выяснилось?

– Первая жертва – Сульдина, оказывается, тоже когда-то давно ходила в лыжную секцию, пока не стала жить со своим Пеньковым. Вот и ниточка, которая связывает обеих жертв. Сегодня попытаемся найти этого бывшего приятеля Малявиной, мне кажется, что он прольет свет на это дело.

– Подожди, – сказал Стас, вытащив две фотографии из папки Андрея, – какая из них Сульдина.

– Вот эта, – указал майор, на фотографию той девчонки, которая несколько минут назад показалась Риттер знакомой.

Тут журналиста вмиг осенило: густая челка, карие глаза и пухлые губы, это же подруга Тани с лыжной секции. Парень попытался запомнить лицо второй жертвы, еще раз взглянув на фотографию.

– Хватит заниматься глупостями, пошли уже есть. У меня сегодня предстоит дальняя дорога, так что надо подкрепиться! – сказал Калинин, позвав с собой Риттера.

Пока армейские товарищи поглощали пищу, с института пришла Таня:

– О, ни думала, что вы сегодня будете дома. Раскрыли уже это преступление?

– Эти, – поправил ее журналист – преступлений было два.

– Какая разница, эти или это! Танюш, когда у тебя защита диплома? – грозно стрельнув глазами в сторону Стаса, поинтересовался Калинин.

– Двадцать первого июня, осталось меньше месяца, но сегодняшняя предзащита мне удалась на славу, не хочу хвастать, но преподаватели мной довольны – ответила девушка – ладно, вы пока кушайте, а я пойду переодеваться.

– Кстати, хотел спросить, почему ваш Бусыгин так не любит журналистов? – доедая борщ, спросил Риттер.

– Не знаю, вроде поговаривают, что он с одним из них чуть не подрался, – ответил следователь.

–Ничего себе! А из-за чего?

– Стас, да не знаю я, мы с ним по душам никогда не разговаривали.

– Я посмотрю, он какой-то агрессивный! Всех ненавидит, на всех кричит. У него какие-то проблемы или что?

– У него дочь в том году умерла, повесилась в собственном номере.

– Вот это да! Ничего себе, а из-за чего?

– Вроде как из-за несчастной любви, в записке написано было. Ладно, некогда мне с тобой болтать. Чем раньше поеду, тем быстрее приеду. Еще этого иждивенца подобрать по дороге надо.

– Ты про кого это так? – удивился Стас.

– Да про Исламова, про кого же еще?! У самого машина уже второй месяц в ремонте, забрать он ее, видите ли, не может. На бензине просто экономит, поэтому и ездит на моей, – объяснил Андрей, потом взял папку с документами и был таков. Риттер тем временем подошел к двери комнаты, где находилась Таня и постучал.

– Войдите, – ответила девушка.

– Привет еще раз, – начал журналист – можно мне еще разок взглянуть на твои фотографии?

– Зачем? – удивилась Татьяна.

– Хочу кое-что уточнить.

Девушка недоуменно посмотрела на мужчину, но альбом протянула. Риттер стал жадно перелистывать страницы, пока не дошел до той, где Калинина со своей группой по лыжному досугу на снежных склонах. Девушка, стоящая рядом с ней, и есть покойная Сульдина. Парень стал всматриваться в лица остальных, пока не увидел Малявину. Журналист почувствовал, как холодный пот покатился по его спине. Значит, Калинин был прав, утверждая, что все жертвы связаны с этим лыжным клубом. Потом Стас посмотрел на Таню, которая что-то печатала в компьютере и спросил:

– Почему ты соврала своему брату, сказав, что не знаешь Малявину?

В комнате было тихо, если не считать тиканье напольных английских часов, которыми Таня очень дорожила. Она невозмутимо продолжала сидеть спиной к Стасу и смотреть в компьютер, когда девушка повернулась, то ее лицо выражало недоумение:

– Я не понимаю, о чем ты говоришь?

– Таня, хватит притворяться, – сказал ей Риттер. Потом указал на фотографии Малявину и спросил – кто это? Или будешь врать, что она не с вашего клуба?

– Почему, с нашего, только она мало проходила, я ее толком и не помню. Знаю, что ее звали Люда и все.

– А фамилия – Малявина!

– И что? Мне эта фамилия ни о чем не говорит!