Молчание идола. Сага заброшенных храмов - [65]

— Пес! — от удара визиря африди распростерся на полу. Ахмед-паша был в ярости. — Позови сюда остальных эмиров Внутреннего Покоя, быстро!

Яр-Акбар выскочил в коридор, а Ахмед-паша позвал:

— Эй ты там, за занавесками, выходи!

Отклика не последовало, и, побледнев от внезапного подозрения, Ахмед-паша выхватил кривой кинжал и отбросил в сторону гобелен. Альков был пуст.

В комнату вбежал Яр-Акбар в сопровождении эмиров. Все они были высоки ростом и могучего телосложения: узбеки, афганцы, джил-заи, патанцы… Ахмед-паша быстро пересчитал их. Вместе с Яр-Акбаром их было одиннадцать.

— Одиннадцать, — пробормотал он. — А погибший Осман был двенадцатым. Ты знаешь всех этих людей, Яр-Акбар?

— Даю голову на отсечение! — воскликнул африди. — Они все настоящие эмиры.

Ахмед-паша потеребил пальцами бороду.

— Значит, клянусь истинным Богом, — прорычал он, — тот курд, которому я поручил охранять хана, был вероломным шпионом.

В этот миг по дворцу разнеслись звуки ударов и лязг стали.

Когда О'Доннелл услышал, как Яр-Акбар рассказывал визирю свою историю, он понял, что проиграл эту игру. Он, однако, был уверен, что из алькова есть еще выход; пошарив по панелям стены чуткими пальцами, он нашел и нажал потайной рычаг. За миг до того, как Ахмед-паша откинул в сторону гобелен, американец протиснулся через отверстие в стене и оказался в сумрачной комнате по другую сторону стены. Здесь стоял возле двери черный раб, но О'Доннелл беспрепятственно прошел через комнату и вышел в дверь.

Он опять оказался в коридоре, в который выходила и дверь первой комнаты. Из-за занавески, которая закрывала вход в соседнюю комнату, он увидел Яр-Акбара в сопровождении эмиров. Кроме того, сейчас он разглядел в конце коридора мраморную лестницу.

Его сердце радостно забилось. Без сомнения, где-то там было сокровище, и сейчас оно явно никем не охранялось. Как только эмиры скрылись в комнате, в которой их ждал визирь, О'Доннелл, стараясь двигаться бесшумно, побежал по коридору.

Однако когда он оказался возле лестницы, черный раб, сидевший на ступенях, вскочил и выхватил кривую саблю. Несомненно, ему был дан соответствующий приказ, потому что вид Знака на груди О'Доннелла не остановил его. О'Доннелл также выхватил оружие и бросился на чернокожего, тот громко и отчаянно вскрикнул.

О'Доннелл взмахнул саблей, и чернокожий упал к его ногам с перерезанным горлом. Однако крик черного раба был услышан.

Эмиры Сокровища все как один выскочили из комнаты, куда их привел Яр-Акбар, и бросились к лестнице, словно стая волков. Им не нужен был специальный приказ Ахмед-паши, чтобы действовать. Все они были отчаянными головорезами, и О'Доннеллу даже показалось, что они набросились на него, когда еще не успело замолкнуть эхо от крика погибшего раба.

Первого из эмиров, длинноволосого патанца, О'Доннел встретил резким выпадом, его сабля вонзилась в горло неприятеля прежде, чем он успел взмахнуть своим кривым лезвием. Следующим оказался высокий узбек с тяжелым мечом. О'Доннелл успел отразить удар меча, который пришелся возле рукоятки сабли, и упал на колени.

Однако в следующее мгновение кинжал в его левой руке сделал свое дело, О'Доннелл вложил в этот удар всю силу своего тела. Кинжал легко вошел в грудь эмира, и О'Доннелл отбросил от себя тело поверженного узбека. Он повернулся на ступеньке и побежал вверх по лестнице, чуя за спиной свою погибель.

От лестничной площадки наверх вела еще одна лестница. Одним прыжком перемахнув через площадку, О'Доннелл повернулся лицом к преследователям.

Над схваткой в дверном проеме под аркой за занавесками мелькнуло широкое бледное лицо Шайбар-хана, и О'Доннелл мысленно поблагодарил хана за его страх перед огнестрельным оружием, благодаря которому во дворце не было ни одного ружья или мушкета. Если бы это было не так, О'Доннелла давно бы пристрелили как бешеную собаку. У него не было ружья; пистолет, с которым он пустился в это далекое и опасное путешествие, потерялся где-то в снегах Гималаев.

Да, впрочем, это было не важно; всегда и везде он отдавал предпочтение холодной стали.

Однако не было такого оружия, которое могло бы сдержать натиск волчьей стаи на ступенях этой лестницы.

Он был на верхних ступенях, и такая позиция давала ему больше шансов остаться в живых. Его преследователи толпились на узкой лестнице, и им мешало само их количество. Им было тесно, и они никак не могли дотянуться до О'Доннелла. У него мелькнула было мысль, что сверху на него тоже могут напасть, однако этого не случилось. Он медленно отступал, отбивая удары кривых сабель, ругая и осыпая преследователей всяческими проклятиями. Однако даже в пылу схватки он не забывал, что должен говорить на восточных языках, так что никому бы не пришло в голову, что этот безумец, которому удалось проникнуть во дворец, не курд.

Он успел получить в этой схватке по меньшей мере десяток ран, каждая из которых кровоточила. Но вот наконец он добрался до верхней площадки лестницы. Эмиры пытались стащить его вниз. Один из них обхватил его колени, другой тянулся саблей к его голове. Остальным было не достать О'Доннелла, и они толпились на нижних ступенях.