Молчание белого тигра - [19]

Ивин перешел на иной уровень. Он открыл глаза: светило красное солнце. Сыщик лежал на потрескавшемся асфальте, среди мусора и обломков. Он встал и увидел город руин: стены потемнели от копоти, в ненужных окнах розовело небо. Из-за кучи щебня выбежала крыса о шести лапках и понюхала воздух. Пахло гарью. Где-то далеко звякнул металл. Крыса исчезла, а звук повторился. Кто-то стучал по железу, долго и надсадно. Потом так же неожиданно перестал, и в наступившей тишине стал слышен отдаленный гул. Лев Ивин наконец понял, что происходит, и стал озираться в поисках укрытия. Память подсказывала ему, что где-то рядом должен быть замаскированный вход в бомбоубежище. Гул стремительно нарастал, тени заслонили солнце. Страх парализовал волю, и осталось только одно желание: исчезнуть, слиться с землей, стать прахом у ног. Раздирающий душу свист разорвал пространство и время…

Ивин путешествовал по мирам своей памяти. Но все они представали в какой-то искаженной перспективе, и вырваться из цепких объятий смертельных иллюзий не было никакой возможности. Наконец, сыщик оказался на Лигейе. Он стоял посреди цветущего сада, пышная зелень была покорна легким порывам ветра. Но ветер не принес свежести: веяло сладковатым запахом гнили, а гибкие ветви деревьев теряли цвет, превращаясь в белесые тонкие нити, паутиной оплетающие мир. И по этой паутине, безобразно переступая конечностями, приближался огромный серый паук с человеческой головой. Лицо его было скрыто маской. Тогда Ивин вдруг стал расти — он легко порвал паутину и вырвался на простор, но оказался на дне огромной зеленой чаши, а вокруг стремительно сжимались белые зубы гор. Они должны были сомкнуться на шее, и Ивин уже чувствовал их леденящий холод, но в это время над головой вспыхнул ослепительный свет. Он поднял глаза и увидел, как в небе кружат два солнца. Потом их стало пять, десять… Все исчезло, Ивин плыл в потоках тепла и света.

Течение закрутило его и выбросило в реальность. Лев Ивин проснулся. Некоторое время он тупо смотрел на желтое пламя свечи, горевшей прямо перед носом. Она уже совершенно утратила форму, превратившись в маленького осьминога. Болела голова. Сыщик, кряхтя, сел на кровати. Должно быть, он прилег, чтобы немного поразмышлять, но задремал. В воздухе стоял какой-то странный аромат, тяжелый и неприятный. Он казался знакомым, Ивин уже слышал его в замке. Надо было открыть окно, но при подъеме перед глазами поплыли радужные пятна. Давно уже Ивин не чувствовал себя так погано. Он все же открыл окно и, впустив порыв свежего воздуха, погасил свечу, кое-как разобрал постель и забылся сном без сновидений.

Он проснулся в пять утра. Голова была совершенно ясной. И в ней сидела одна-единственная мысль: «Отравленные свечи!»

Солнце позолотило верхушки гор. Это было прекрасное, мирное зрелище — так же как и весь утренний мир, еще не запятнанный человеческими грехами, — но Ивин содрогнулся от кошмарных воспоминаний. В коридоре было пусто, только у двери в покои лорда Ашера стояли два сонных гвардейца. Сыщик приложил палец к губам и сделал знак, чтобы его пропустили.

Джон Ашер разметался на кровати: казалось, во сне он сражался с одеялом как с каким-то чудовищем. Чуткое обоняние сыщика уловило знакомый запах. Правда, он был гораздо слабее: ведь здесь свечи не горели ночью. Окна были закрыты — Ивин открыл их и растолкал друга. Тот с трудом открыл глаза.

— Что случилось?

— Ничего особенного. Просто нас травят, как крыс.

— Еще кто-нибудь умер? — резко вскочил на кровати Ашер.

— Пока нет, — сказал Ивин, усаживаясь рядом. — Скажи мне, пожалуйста, почему ты спишь с закрытыми окнами? Ведь лето же, тепло.

— Так принято. Лев, давай не будем о ерунде.

— Будем. Скажи, кто приносит в комнаты свечи?

— Слуги, лично мне — Дженкинс. А что?

— Где они их берут? И кто их производит?

— Производит такой маленький заводик в дальнем крыле, потом их складывают в кладовку, оттуда берут слуги.

— Из общей кучи?

— Нет, по отделам — так лучше для отчетности. Но я все-таки не понимаю, какое это имеет отношение…

— Ох, Джон, самое прямое. Вот здесь, — Ивин щелкнул пальцем по подсвечнику, — все твои духи, стоны и реки крови. А теперь и мои вдобавок. Я возьму по кусочку на экспертизу, но в результатах уже не сомневаюсь.

— По-моему, главному советнику полагаются те же свечи, что и лорду, — задумчиво пробормотал Ашер. — У нас полно глупых традиций. Надо спросить у мажордома, — и он протянул руку к звонку.

— Не надо, — холодно сказал сыщик.

— Ты его подозреваешь? — в недоумении спросил лорд.

— Не знаю.

— Лев, если никому не доверять, можно сойти с ума.

— То же мне говорил Либих, — усмехнулся Ивин.

Друзья помолчали.

— По-моему, все-таки надо выяснить, кто подменил свечи, подал голос Ашер. — В конце концов, я здесь хозяин.

— Ну да, опять скандал, — кивнул Ивин. — В последнее время в Теплых Землях стала очень интересная жизнь… Скандал за скандалом, одно разоблачение за другим… А опасность не уменьшается. Мы по-прежнему ничего не понимаем.

— И это говорит знаменитый Лев Ивин!

— У меня впечатление, что кто-то сдает свои фигуры — довольно щедро — при этом создавая себе все более выигрышную позицию.