Молчаливый слуга - [54]

Сделка была заключена за год до семнадцатилетия Кети. Послушная дочь не смела перечить родителям. Новость о помолвке она восприняла с неприязнью, однако воспитание не позволило ей выразить чувства какими либо чрезмерно эмоциональными словами. Кети попросила лишь год на отсрочку. На это легко согласились и ее родители и Фергюсоны. Однако также как от капли дождя по спокойной воде идут круги, так и в душе человека появляются эмоциональные волны от непреодолимого вмешательства. Кети все чаще стала задумываться о своей жизни. Для обоих родителей она была центром внимания, но при этом ее не рассматривали как полноценную личность, способную принимать взвешенные решения. Вынужденный брак Кети воспринимала, как желание родителей пристроить ее в надежные руки. Эти грустные мысли заглушались мечтами об участии в жизни поместья, она видела перед собой цель, понимала, что справится с задачей, однако совершенно не представляла, как высказать свои мысли родителям. «Если я докажу свою способность решать трудные задачи и заботиться о своем благополучии сама, необходимость в нежелательном браке отпадет!» – размышляла девушка, сидя на широком подоконнике и с грустью смотря на затоптанные скотом поля.

В пятницу вечером в доме Ли собрались все значимые люди города. Мэр, его жена, Фергюсоны, миссис Бонье с сыном и племянником, братья Робинсы, их сестры от мала до велика, несколько военных чинов и землевладельцев с женами и детьми. Кети, как обычно, заняла место на диванчике в углу, там же собрались ее подруги.

– Наша гувернантка, похоже, хочет свести нас со свету, – шептала юная Розмари Робинс. – Она не дает нам есть после трех, заставляет зубрить французский, а если мы спорим с ней, запирает в чулане!

– Ты говорила об этом маме?

Розмари покачала головой.

– Она говорит, что сейчас в моде худоба, к тому же мы должны идеально знать языки, уметь поддержать светскую беседу. Мы вынуждены подчиняться.

Кети лишь вздохнула, отведя взгляд в сторону, она вдруг заметила рыжеволосого юношу. Он стоял возле камина и совсем не стремился завести с кем-либо беседу. Потом молодой человек стал рассматривать картины на стенах. Делая мелкие шажочки в бок, он постепенно приближался к библиотеке. Воровато оглянувшись, он скрылся за дверью. Кети улыбнулась.

– Я сейчас вернусь! – предупредила она своих собеседниц.

Девушка пересекла комнату и проследовала за гостем.

В комнате горела лишь лампа на столе и камин. Темные корешки книг обрамляли помещение, размытые тени взбирались по темно-зеленым занавескам. Юноша сидел на краешке кресла, склонившись над книгой. Его глаза пробегали по строчкам, тонкие пальцы переворачивали страницы.

– Что вы читаете? – спросила Кети, выйдя на середину комнаты. Молодой человек резко поднял голову и часто заморгал. Он начал суетливо хлопать по карманам, потом достал небольшой лист бумаги, положил его на книгу и начал писать.

Кети склонила голову на бок, ожидая ответ от странного гостя. Юноша спешил, резко выдернув листок из-под руки, он протянул его девушке. Она слегка приподняла брови, читая строки, написанные очень аккуратным подчерком.

«Добрый вечер, мисс. Меня зовут Джон Бейкер. Я прибыл сюда со своей тетей миссис Бонье и кузеном Франсуа. Мы недавно поселились в старом доме на южной окраине города, но там совсем нет книг. Я нашел в вашей библиотеке несколько замечательных изданий по геометрии. Надеюсь, пока идет прием, я успею прочитать хотя бы одну. Вы не против?»

– Вам интересна геометрия?

Джон кивнул. Кети прошла к столу и порывисто села на стул.

– Хорошо. Я составлю вам компанию, а вы взамен объясните мне суть предмета.

Девушка смотрела на Джона и видела, как выражения его лица медленно меняется. Он явно был не рад такому ходу событий. «Ясно. Стандартная реакция. Как это предсказуемо!» Тут лицо юноши вдруг прояснилось, словно небо после дождя, он искренне улыбнулся и, сев рядом, написал: «Хорошо, мы прочитаем эту книгу вместе!»

Джон положил книгу перед Кети. И они склонились над пожелтевшими листами. Для Кети, знающей основы алгебры, геометрия казалась лабиринтом, в котором она постоянно натыкалась на глухие стены незнания. Книга оказалась довольно сложной, для ее понимания необходимо было уже иметь основные понятия о предмете. Джон заметил замешательство девушки. И вместо того, чтобы погрузиться в чтение, начал писать на бумаге пояснения, превращая бессмысленнее формулы и рисунки в стройную логичную архитектуру знаний. Глаза Кети загорелись энтузиазмом. Сложная картина обретала смысл и красоту. Как-то в Бостоне она попала в галерею картин. На многих из них были изображены сценки из жизни прошлых поколений. Однако даже самые простые сюжеты она редко могла интерпретировать самостоятельно. Ей было не совсем ясно, почему этот человек плачет, а другой высокомерно показывает на него пальцем, куда спешат другие, и чем они взволнованы. И только при пояснении сюжета, она понимала картину и получала чувство полноты эмоций от нее. Тут было все также. Простые линии, формулы, вроде и буквы знакомы и фигуры, однако для чего они изображены на одном листе и что означают, она понять никак не могла. И тут Джон начал объяснять суть работы, скалывать разрозненные элементы в картину, и чем дальше они двигались, тем больше Кети чувствовала радость от красоты правильных решений и выводов.