Мокрый не боится дождя - [25]

Он отрывается от тарелки и оглядывается. Девушка в зелёном хеджабе устроилась за барной стойкой и сосредоточенно, как чётки, перебирает кнопки мобильника. Глядя на неё — такую доступно-аппетитную, он припомнил очередное изречение бабушки Айши: «Если долго смотреть на хлеб, аппетит может пропасть».

Адресовав девушке в хеджабе улыбку, которая напоминает мускульный спазм, он направляется в корпус, расположенный рядом с бассейном.

Скорее по инерции, чем по необходимости, он касается костяшками пальцев дверного полотна. Никто не отзывается. Он вытаскивает мастер-ключ, подходящий для всех номеров. Войдя в помещение, тянет носом. Каждый обитатель «Парадиза» добавляет к устоявшемуся букету запахов собственный, и этот интимный дух ещё несколько часов после отъезда висит в воздухе, подобно взвеси. Ноздри Абделя его улавливают. На этот раз нервные рецепторы докладывают: гость не ночевал. Частицы кремов, гелей и туалетной воды успели рассеяться. Воздух вернулся к застарелым запахам мебели, чьи лучшие дни давно миновали, и недавней уборки. Он проходит в спальню. Добротный кожаный чемодан стоит у платяного шкафа. Дамская сумочка-на туалетном столике. Ночная сорочка цвета спелого персика распростёрла объятия на кровати. А рядом с подушкой голубеет шарик. Абдель берёт его и катает по ладони — на ней остаются красные точки.

Он набирает Амера Саида.

— Господин офицер, утонувшая женщина проживала в моём отеле. — И после краткой паузы: — Да, у меня есть основания так думать.

За время его отсутствия девушка в зелёном хеджабе не сменила ни места, ни занятия, но при его появлении оторвалась от мобильника и одарила улыбкой благосклонности. Он ответил вежливым кивком и попросил стакан минеральной воды. Пока бармен выполнял его просьбу, взгляд Абделя украдкой скользнул по силуэту единственной посетительницы. А она принялась рыться в сумке. На барную стойку полетели зажигалка, пачка сигарет, набор бумажных салфеток, пластинка жвачки, мягкая игрушка — то ли кролик, то ли заяц. И какие-то дамские штучки, идентифицировать которые мужчина не в состоянии. Но один предмет не составило труда опознать. Бирка с цифрой. Его созерцание успокоило девушку в зелёном хеджабе, и содержимое сумочки последовало в обратном направлении.

Залпом допив воду, которая ничуть не освежила его разгорячённых подмышек, он пошёл к выходу. Ему вдогонку зазвучал женский смех. Нет, она не знает арабского. И она не татарочка. Похожа? Ах, хеджаб. Да, это особый головной убор. Он создаёт ощущение надёжности.

У входа в ресторан Рита прикрепляет анонс мероприятий на следующую неделю. Она встаёт на цыпочки — икроножные мышцы напрягаются, а вместе с ними и плотно облегающие ноги гольфы.

Аниматор оделась эпатажно: красная футболка, белая юбочка и красные гольфы. Основная форма национального клуба «Аль — Ахли», за которую болели несколько поколений мужчин из семьи Яхья. С одной стороны, это доставляет Абделю удовольствие, а с другой стороны — начальственную досаду. Чем Рите не пришлась по вкусу прежняя униформа?

ПЛОЩАДКА ПЕРЕД ХОЛОДНЫМ БАССЕЙНОМ

— А она няшка! — провозглашает Дания Рафаэловна, переворачиваясь на живот.

Мужчины, не давая себе труда понять смысл подцепленного в Интернете словечка, тем не менее двигают шеями в направлении аниматорской будки.

— Славянский шарм! — развивает тему Павел Петрович. — Его не способна нивелировать даже униформа массовика-затейника.

— А характер! Стоический! — продолжает расточать комплименты Дания Рафаэловна. После чего выдержав многозначительную паузу, добавляет: — Ведь ни одной жалобы! Ни одного намёка!

Над шезлонгами повисает многозначительная пауза.

— Что вы, Даночка, имеете в виду? — не выдерживает Садовой.

— А то, что не везёт барышне!

— Не темни, Дана! — вступает муж.

— Эти гольфики… — При этих словах Садовой окончательно вынырнул из волны личных переживаний.

— У меня были такие же. Когда я прыгала через резинку. Помните эту дворовую игру? — не дождавшись ответа, Дания Рафаэлевна продолжает: — Так вот…Один гольф сползал и оседал у щиколотки. — «Аби» снова берёт паузу. А через пару секунд, картинно поведя изумрудного цвета чалмой, оповещает: — Никакая женщина не будет портить свой внешний вид! Без крайней необходимости!

— И каков вывод? — подаёт голос Белозерцев.

— А тут и думать нечего! Она скрывает синяки. На икрах!

— С чего ты взяла?

— Хлопчатобумажные гольфы имеют обыкновение спадать. В самый неподходящий момент!

— Может, это следы… как бы поделикатнее выразиться… альковных игр?

— Не смеши меня, Паша! — отбрила супруга. Но развить мысль ей помешала Рита — собственной персоной.

— Дания! Танец живота!

— А куда подевалась ваша постоянная ученица? — полюбопытствовала Белозерцева, величаво поднимаясь с шезлонга. Но Рита уже мчалась дальше.

— У Аси — рандеву, — ответил за аниматора всё это время молчавший Садовой.

— Сидит в номере и умасливает телеса благовониями? — усмехнулась Дания Рафаэловна и прошествовала к площадке, где дамы старательно двигали округлыми чреслами.

— И какой напрашивается вывод? — осведомляется Белозерцев, проводя «чалму» взглядом мужчины, обладающим на неё абсолютной монополией. И сам же отвечает: — В «Парадизе» завёлся садист.